Rashid Ahmedov Karacev: The Director of Baku Chamber Ballet

В то же время начинающий накапливать известность и
авторитет балетмейстер прист-упает к постановке в «Камерном балете Баку» двух
хореографических произведений: «Добро и Зло» Т. Бакиханова (1992–93) и «Времена
года» А. Глазунова (1993).         

Первый из спектаклей имеет свою историю. Композитор Т. А.
Бакиханов после успешного претворения «Восточной поэмы» вновь обратился к
хореографу с просьбой написать для него либретто балета «Добро и Зло» по
Низами. Таким образом, впервые в практике Р. Ахмедова по его сценарной
разработке сочинялась совершенно новая партитура для пластического театра.

Процесс рождения произведения происходил в тесном
сотрудничестве постановщика и композитора. Едва готовые фрагменты в рукописном
клавире, с пылу – с жару, воплощались в хореографических композициях. Балет Р.
Ахмедов сочинял в Оперной студии с крохотным ее танцевальным коллективом, плюс
ведущая солистка Оперного театра Татьяна Сухорукова-Алиева и одна из исполнительниц
Азконцерта, работающая в «Гюлюстане» – Людмила Зотина.

Смена политического курса –
перестройка – разбросала многие лучшие артистические силы страны по миру,
поэтому, вынужденно взвалив на себя один из центральных мужских образов – Зло,
автор постановки не нашел подходящего исполнителя на другую заглавную роль – Добро.
В связи с этим, данная партия была распределена между остальными действующими
лицами балета, а сценарная драматургия и его дейс66твие 8переакцентировались и
корректировались уже в самом ходе постановочной работы.

Создание хореографии и мизансцен
потребовало около полугода труда, и здесь же, в Бакинской музыкальной академии
после изнурительных сценических репетиций прошла с огромным успехом яркая и
запоминающаяся премьера балета.

Постановка вызвала шквал рецензий,
была записана на кинопленку, и до сих пор является одной из самых популярных на
малом экране работ хореографа. Здесь впервые на большой сцене соединился талант
поистине мастера балета – постановщика, танцора и сценариста в одном лице.

 

«Интрада». Мощная, провоз­глашающая
угрозу тема-клич пол­ного оркестра открывает данную музыкально-хореографическую
драму. Это заставка, введение в действие, где выводятся все персонажи балета.
Сначала четверка исполнителей камерного ансамбля на синем фоне в черных с
блеском костюмах своими широкими, эмоционально насыщенными движениями
подготавливают появление корифеев (на смену музыкального материала),- которые
схлестываются в яростном, бескомпромиссном поединке между собой. Мгновенно туча
ристалища рассеивается, и на сцене остается одна исполнительница – Добро, потрясенная
с                                       толь
внезапным и разрушающим вторжением в ее судьбу. При звуках агрессивного
выстукивания ударных инструментов солистка, испугавшись и оглядываясь,
стремительно  убегает.

(«Комета смерти»)

По пустынной сцене, напоминая
разрушительный суховей, несется черно-красная фигура Зла. Под энергичные,
торжественно-скан­дирующие мелодии медных духовых танцовщик хищно и резко
полощет по воздуху своими разноцветными крыльями и атакующе жестикулирует,
выполняя комбинации элементов свободной пластики. С другой стороны площадки
появляется в черном одеянии с желтым «опереньем» саранчи Дева мести. Она
подключается к танцу протагониста, составляя с ним экспрессивный дуэт согласия
их устремлений. В финале своей экспозиции герои замирают в аналогичных
позах  при виде Добра, а затем они исчезают.

Сопровождаемый комплексом
тревожных и взволнованных  тем следует
монолог Добра. Небольшой номер поставлен в полуклассическом стиле, и
предназначен он для одной из ипостасей Добра – девы в белой накидке, которая
медитирует в одиночестве до тех пор, пока не появится Зло уже без своего
черного крыла. На помощь подруге выбегают еще две посланницы «доброго полюса»,
и, отстояв ее, все разом уходят. Зло, оставшись наедине с самим собо8й,
плотоядно озираясь, скрывается при виде приближающегося каравана.

Эпизод «Пустыня» обрисован
знойными, тягучими  восточными
интонациями с выделенным тембром английского рожка. Весь секстет женских
персонажей в пластике чертят образы выжженных солнцем дюн и барханов. Жалобно
стеная, Зло униженно молит у путников разрешения впустить его в караван. Все
покидают его, но он, цепляясь за дерево жизн-и – Коксагыз, остается жив.

Смена декорационного убранства
представляет картину «Оазис» – буйно цветущий сад на фоне колончато                      й террасы. Хозяйка этих
угодий – Гюльтакен в длинном серо-розовом платье под проникновенную, напевную,
развитую тему исполняет свою лаконичную вариацию-портрет, местами окрашенную в
героические тона. Удлиненные по линиям, «эластичные» pas, красиво сочетаясь с прекрасной
музыкой, слагаются в поэтически окрашенное, привольное высказывание героини спектакля.

Тяжелые, увесистые оркестровые
аккорды-удары передают циклопические шаги Зла, проникнувшего в живительный
мирок чудо-сада. Воздействуя одновременно на двух представителей лагеря Добра –
Коксагыз и Лиану, отрицательный герой подчиняет их своей давящей воле, опутывая
петлями интриг. «Терцет» артистов, поставленный в остро современной манере,
передает сомнамбулическую покорность «доноров» своему мучителю. Доведя свой
замысел до логического конца, он ослепляет Лиану, уводя с собой вторую жертву. 

Развивая бешеную активность, топча
все на своем пути, Зло со своей приспешницей – Девой мести, злорадно
торжествуя, празднуют свою низкую победу. Копошащиеся, «массирующие» движения
воплощают гнилое, злобное нутро этих земных тварей; они беснуются и ворожат,
доводят себя до дьявольского экстаза.

Короткий эпизод врачевания Лианы с
помощью Коксагыз и ее помощницы идет под тревожную и6 фанта8стическую, отрывистую
мелодию прозрения, в котором три действующих лица посредством выразительной
полутанцевальной пантомимы решаются перечить Злу.

Антигерой уже ластится к владелице
оазиса – Гюльтакен и Добру, но тем объединенными действиями удается на время
обезопасить, нейтрализовать интригана в пластически завораживающем трио
замаскированной, пассивной борьбы. Здесь под плавную, заразительно чувственную
мелодию гобоя солисты изображают, как две прекрасные девушки в заговоре могут
взять «голыми руками» молодого темпераментного мужчину. Сломив его могучую
волю, мстительницы добиваются полного и безусловного унижения титана.

Но вот, на помощь своему
сломленному собрату, словно оголтелая амазонка, мчится Дева мести. Освободив
его от пут чар и отогнав, как мух, своим желтым полотнищем обеих
представительниц лагеря Добра, она в ожесточенном порыве сметает все препоны.
Ее бурная, наэлектризованная адским вдохновением виртуозная и сложнейшая
вариация делает ее «халифом на час». Упиваясь собственным могуществом, эта своеобра-зная
«валькирия» проносится бешеным аллюром, как бы меча искры из-под своих ног.
Однако всевластное Зло накидывает на нее, словно на норовистую лошадку, удила
и, оседлав ее, про         должает
разгульный вихрь пробега уже вместе с ней. Тут им под горячую руку попадается
Гюльтакен; короткая стычка, и та падает на руки и на ноги своих палачей.

Сразу же сбегаются все посланники
Добра: одна из них поднимает поверженную Гюльтакен, а две другие
взаимодействуют с силами отрицания, отторгая их друг от друга, а затем они все
вместе концентрируются на противоположной стороне, делая Злу прямой и честный
вызов, обливая его презрением.

Монолог Добра показан под
трагическую, углубленно-сосредоточенную музыку струнных инструментов. В нем
посредством помеси классического и свободного танца передается настроение
философского размышления персонажа о горестях земли, живущих рядом с ним. В
центре эпизода Лиана, преображенная в милую девушку в короткой розовой пачке с
черным лифом, поддерживает подругу своим участием, помогает пережить тяжелую
минуту ее жизни.                      

Рядом оказывается и Коксагыз под
видом юркой ящерицы в переливающемся фиолетовом удлиненном с разрезами платье.
Ее вариация, проводимая в народно-жанровом ключе, с пикантными, острыми
интонациями, переводит драму в иронический аспект, правда, поданный вполне
серьезно. Чрезвычайно выразительные, сочные национальные 6движе8ния, смешиваясь с элементами
танца на пуантах, создают необходимый момент отдохновения, контраста по
отношению ко всему предыдущему действию. Зло здесь, действуя на втором плане,
исподтишка, вкрадчиво пытается втереться в доверие девы, но его потуги
абсолютно безрезультатны, – Коксагыз попросту не замечает его настойчивых
происков и жестов обращения к ней.

Очередной музыкальный фрагмент –
содержательный и  медитативный –
предоставляе-т еще одну возможность Злу подчинить себе гордую и своенравную
Гюльтакен. Для этих целей он подсылает Деву мести, но и тут их козни терпят
фиаско. Гневные, масштабные э                      лементы,
страстный протест и возмущение героини передают ее стойкий, надежный характер.
И даже, когда Зло силой хочет овладеть ее волей, та оказывает ему яростное
сопротивление.

Вновь выходят в полном составе
действующие лица балета, которые, переманив на свою сторону Деву мести, со всех
сторон окружили гения зла, и даже на мгновение опутывают его тенётами того
желтого полотнища, которое он в начале действия сам же и выпустил в их мир
через свою прежнюю сообщницу.

Резко и грубо расталкивая их всех,
Зло с этим полотнищем в руках, как хищная птица, вырывается на простор, и там
отчаянно и варварски беснуется. Звучат мощные оркестровые аккорды, под которые
персонаж в нервно-заостренном и выразительном стиле модерн-данса успевает за
несколько мгновений своего соло подтвердить колоссальный потенциал собственной
разрушительной силы. Но не все подвластно демону отрицания: он из последних сил
пытается вновь заарканить Деву мести, но на сей раз ему сделать это не удается.
Она, вырвавшись из-под его воздействия, стремглав исчезает.

Финал («Торжество Добра»)
протекает на праздничном алом фоне с кустами цветов, который открывает Коксагыз
своими монументальными, значащими по почерку движениями. К ней присоединяются и
все остальные персонажи, включая и Деву мести, которые вкупе 6составляют изобретательный
ансамбль гордости за одержанную ими победу. Но Зло неискоренимо; герой
примазывается к общему ликованию, выполняя бурные, неистовые элементы из
арсенала свободной пластики, а под занавес даже пробивается в центр и застывает
в окружении своих соперниц в позе покоренной, но не сдавшейся гордыни и
тщеславия.   

http://www.youtube.com/watch?v=0CO23cV2FO4&list=FLWNRMvJPrRP8Id5uwbGY8UA&feature=share