https://youtu.be/MXxyac_na4Q
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ЗРЕЛОСТЬ
Cледующий спектакль – «Баллада о ветре» (+1995), сочиненный на новую, только что завершенную музыку молодого композитора Ильгама Кафарова, интересен уже фактом своего происхождения. Эта постановка заказана
Камерному балету Баку» общественной организацией «Новая музыка», которая предоставила музыкальный материал и фина6нсовые средства для его воплощения. Балет был посвящен памяти замечательного певца-художника, заслуженного артиста Азербайджана Али Ахвердиева, о деятельности которого Р. З. Ахмедов в свое время опубликовал несколько содержательных творческих портретов.
Изначально композитора вдохновила повесть американского писателя Рея Брэдбери «Ветер». Но хореограф, полностью и решительно отказавшись от авторского либретто, написал свой, независимый от первоисточника вариант сценария. В нем «абрис» артиста был уподоблен древнегреческому персонажу – Вулкану, а затем ему был придан ему еще более обобщенный смысл – Художника. Этот образ несколько напоминал его юношескую миниатюру «Мемориал Микеланджело» на музыку Д. Шостаковича, в которой Ваятель высекал все лишнее из мраморной глыбы, вызывая к жизни продукты своего творческого воображения. Здесь же Художник как бы живописал на холсте сцены различные композиции- из тел действующих персонажей.
Получив в свое распоряжение рукописный клавир и магнитофонную фоно-грамму музыки, записанной в четырехручном исполнении на двух концертных роялях, режиссер сдел ал самостоятельную композицию продолжительность при-мерно на один час. Музыкальный материал молодого композитора И. Кафарова отличается чрезвычайной терпкостью и резкостью звучания, он по-экспрессионистски насыщен элементами атональности и додекафонии, алеаторики и сложнейшими полимодальными комплексами. Хореограф, еще со студенческой скамьи увлеченный творчеством патриархов «нововенской школы» – Арнольда Шёнберга, Альбана Берга и Антона Веберна с кипучей энергией бросился в этот океан непривычных для балетной сцены созвучий.
Для осуществления своего замысла, полностью основанного на технике свободной пластики и модерн-данса, постановщик привлек к работе некоторых солисток, отличившихся в его прежних балетах – «Времена года» и «Дон Кихот». В качестве кордебалета выступили воспитанники студии танца при Центральном доме офицеров под руководством заслуженного работника культуры Азербайджана – Нины Григорьевны Зайцевой. Этот коллектив многие годы активно сотрудничает с хореографом, предоставляя не только репетиционный зал и сцену, а также заключает с ним контракты на эксклюзивные показы здесь+ премьер его балетов.
Черный бархат задника и кулис и отсутствие декораций – примета данного опуса; все строится на сопоставлении цветов костюмов и специально разработанного освещения.
Открывается спектакль «Предисловием», идущим без музыкального сопровождения. При тусклом свете едва различаются фигуры восьмерых Сказителей в серо-голубых облачениях, напоминающих по виду шаманов с бубнами. Они, выполняя ритмичные, резковатые движения, при этом, энергично бьют в тамбурины.
Появляется Актер в черной одежде, который «набрасывает» экспромтом эскизы тех персонажей, которые ему предстоит воплотить по ходу представления.
Фрагмент 1-ый «Рапсодия о Вулкане» ассоциируется с креативом, творческими муками героя. При первых же гулких, рокочущих звуках двух фортепиано вторично высвечиваются Сказители-рапсоды, вешающие свою притчу.
На мрачную, зловещую тему, в стелющихся, ползучих элементах, подобно утреннему туману, показывается ансамбль исполнителей, одетых в пепельно-черные одежды. Является Актер в образе Вулкана, изме-нивший свою пластику и накинувший на себя кроваво-красный шелковый плащ. Его танцевальная речь, выраженная стилем модерн-данса, насыщена энергией и волей. Под воздействием его эмоциональных посылов предстают две солистки – Магма и Лава: первая из них обряжена в комбинезон розово-золотистого тона, а вторая носит одежду коричнево-желтых оттенков. В непродолжительное трио на гармонически сложную, терпкую по звучанию неспешную мелодию сложные показано хитросплетения тел исполнителей, рисующие загадочный образ геометрического по очертаниях ребуса.
На смену музыкального материала, когда начинает тихо грохотать остро ритмизированная быстрая тема с плывущими вверх пассажами инструментальных регистров выходит героиня – Ветер и кордебалет бури, одетые в серо-зеленые струящиеся хламиды, и окружают тройку действующих лиц. Актер вырывается вперед, к рампе, делает «каббалистические» взмахи и исчезает.
Картина столкновения сначала солистов6, а затем всей массы персонажей (под грандиозную по масштабам Пассакалию), имеет свои взлеты и падения; она выстроена по нарастающей линии, достигающей мощной кульминации.
На гребне волны выходит во всем черном Хаос, при появлении которого все участники, вытянув вперед обе руки, как слепые, +шарят перед собой и передвигаются по сцене различным траекториям. Танец здесь уступает место экспрессивной пантомиме.
Лаконичный монолог Вулкана в сопровождении аккордовой по складу темы низких тембров на время разряжает обстановку катаклизма. Но герой провоцирует новое напряжение ,– из-за прорези в заднике выбегает двойка Молнии, облаченная в сере6ристо-золотые трико и купальники под резкие всплески–удары громогласных звуков музыкального сопровождения. Выступив на стороне стихии огня, Молния нейтрализует Ветер. -
Короткий эпизод танца Молнии прерывается новым появлением Вулкана, который выводит солистку-Ветер и исполняет с ней ограниченный по времени дуэт согласия. Герой воодушевляет свою партнершу , а та проникается свежей энергией и силой. Застрельщик интриги скрывается, а героиня, властно хлопая в ладоши, созывает свои поникшие духом полчища.
Посрамленный Ветер и его приспешники берут реванш. Наступает сокращенная и видоизмененная реприза музыкально-хореографического материала «батальной» сцены. Лава и Магма, Огонь и Молния яростно обороняются, – нарастает Хаос.
Актер как бы сбрасывает маску Вулкана. На истаивающие, «капающие» тематические попевки приглушенной звучности двух роялей он, опустошенный и изнуренный, медленно сползает на подмостки. Он, отдавший слишком много энергии на творческое созидание, лишается сил, герой несколько секунд недвижно лежит в луче прожектора. Свет гаснет.6
Фрагмент 2-ой «Цветок творчества».
По традиции во мраке подсвечиваются смутные очертания тел Сказителей, которые импровизируют новую песнь. Движения этой полутанцевальной заставки отрешенны и экстатичны.
Выходит Актер в классическом костюме Художника: он в свободной легкой куртке и берете черного цвета, в его руках воображаемая палитра. В результате его полупантомимного действа в стиле свободной пластики, появляется Магнезия в одеянии фиолетового тона с блеском, напоминающем одновременно и экзотический цветок, и яркую бабочку. Их непродолжительный танцевальный диалог под колкую, изысканную по фактуре мелодию средних и верхних инструментальных регистров, проходит в пластически изломанных, словно пунктирных линиях, где инициативу имеет Художник. Цветок творчества охотно отвечает на все жесты и призывы своего партнера.
Вдохновленный герой при звуках возбужденных, отрывистых тематических комплексов начинает процесс воплощения роящи+хся в его сознании образов. С разных концов появляются персонажи в комбинезонах, отвечающих всем основным тонам цветовой гаммы. Это фантастическое скерцо передает радость творца, когда «картины», возникающие на холсте сцены, в полной мере отвечают всем эстетическим запросам и желаниям живописца. Но вот он уже скульптор, высекающий из мрамора все лишнее и являющий миру свои оригинальные «изваяния».
Вместе с тем, в какой-то момент воля изменяет ему, и тогда порождения его воображени-я уже больше не подчиняются своему создателю. Это случается тогда, когда на возврат своих лейттем предстают прежние противники – Огонь и Ветер, которые заинтересовались цветком творчества. Происходит примирение стихий: ансамбли бури и огня братаются, объединяются в едином порыве. Краски спектра, выстроившиеся полукругом, образуют радугу, а кордебалет огня в желто-золотистых костюмах собирается по центру в плотный круг – Солнце, которое постоянно пульсирует. В природе устанавливается гармония.
Без вырубки вступает в свои права фрагмент 3-ий «Сага о Певце».
У кулис и задника вновь оказывается восьмерка Сказителей с бубнами; они зачинают очередную оду.
Актер в черном костюме и белой рубашке с красным галстуком-бабочкой внешним обликом живо напоминает Певца на академической эстраде. Однако его действия много сложнее, – скорее герой на сцене своей актерской игрой и имитацией вокала творит различные музыкально-п6ластические образы. То он горбун Риголетто или гордый Валентин, то грозный Годунов или инфернальный Мефистофель. Музыка этого явления отличается трагическим звучанием, она насыщена неожиданной сменой состояний и богатством тембровых оттенков и нюансов.
Виртуозное искусство солиста порождает массу почитателей его таланта, изображаемых артистами «миманса».
На репризу своих интонаций, подобно неприятному воспоминанию, на мгновение показываются Ветер и Огонь, и тогда Певец вновь начинает терять жизненные силы. Но пошатнувшего героя поддерживают все его создания, окружившие его. Под финальные аккорды фортепианного дуэта примирительного, скорбно-сдержанного характера выходят Сказители, в чьих руках находятся небольшая арфа и лира, изображения масок трагедии и комедии, а также солнечный диск с лучами и лавровый венок лауреата. Все персонажи плотным полукругом обступают Актера, который в буквальном смысле опирается на них. Занавес.
Вот что написал журна л «Балет» (1995, № 4) в рецензии «Художник против Хаоса»: «От мрака – к свету» – этой знаменитой бетховенской формулой можно вкратце охарактеризовать данную постановку. Хотя спектакль имеет свою сюжетную канву, его драматургическое решение носит все же обобщенный, программный характер. В действии балета участвуют силы природы – Ветер, Молния, Лава, Магма. И весь этот мощный спектр драматургических возможностей ассоциируется, прежде всего, с процессом творческого созидания, рождения произведения искусства. Художник – главный герой балета «Баллада о ветре». Его образ балетмейстер-постановщик Рашид Ахмедов «лепит» на материале двух пластов хореографической выразительности – модерна и неоклассики.
Фигура Худож6ника у хореографа – это сильная личность, наделенная даром прорицания, магическими способностями, посредством которых из хаоса первоначальных праэлементов создается, выкристаллизовывается произведение искусства. Оно как бы волей творца вызывается к жизни из небытия… Все это и стремится отразить в своем нервно-заостренном, порывистом и вместе с тем эле-гантном танце-медитации Рашид Ахмедов в его дерзкой хореографии… И, хотя главный герой проходит, казалось бы, через все круги «чистилища» и даже «преисподней», а в конце гибнет, финальный эпизод восхода солнца и рождения цветка творчества, вносит в общую картину разгула темных сил ноты просветления, гармонии, поэзии».
Газета «Азербайджан» за 14 января 1995 года дает свою оценку данному опусу в статье «Рапсодия, воплощенная в танце»: «Только тридцать минут сопереживали мы тем, кто стал участником разыгравшейся перед нами «Фантазии». Рашид Ахмедов с его тягой к гротеску и умением воплотить в танце, казалось бы, самые невыразимые чувства, и на сей раз предстал в роли волшебника-хореографа, сумевшего на земном материале построить воздушный замок искусства. Балетная «Рапсодия о Вулкане», выраженная музыкой Ильгама Кафарова, отражает борьбу стихий, завершающуюся миром. Вулкан и Хаос, Огонь и Молн+ия, Ветер и Магма – вот те герои, которых избрал постановщик, оказавшийся и главным солистом – Художником, и подстать ему были и его юные подопечные – как из возглавляемого им «Камерного балета Баку», так и из детской хореографической студии».
В серьезной, исследовательского толка рецензии «На сцене – балет-фантазия», опубли-кованной в газете «Молодежь Азербайджана» от 31 января–11 февраля 1995 года, автор-журналист обращает внимание на то, что «…спектакль лишен конкретных автобиографических мотивов из жизни творца. В нем подчеркивается кардинальная мысль: чтобы выжить, состоять ся в искусстве, необходимо обладать не только недюжинными творческими способностями, но и изрядной долей бойцовских качеств. Поэтому центральное трио балета вбирает в себя черты художника всех времен. И это великолепно передает в своем изысканном, чеканном по рисунку танце и богатой оттенками актерской игре Рашид Ахмедов. Когда смотришь на трио солисток, танцующих партии различных стихий, невольно восхищаешься: какую колоссальную работу проделал постановщик, чтобы добиться от начинающих свой путь в балете юных исполнительниц такой выразительности и образного начала!»
«Постановка состоит из двух частей, каждая из которых открывается сценой рапсодов, поющих песнь о славном певце-«трубадуре». Предшествует музыке балета эпизод «Рождение Худ6ожника», в котором действуют музыканты, бьющие в тамбурины, а также сам герой и стихии. Первая часть завершается падением и гибелью центрального персонажа, вторая же замыкается явлением дивного цветка – Магнезии, символизирующего непобедимость духа творца и бессмертие искусства, невзирая ни на какие моральные утраты и происки злопыхателей. И, подобно яркому мажорному аккорду, под занавес возникает в руках рапсодов поэтическая лира и арфа, маски комедии и трагедии, другие атрибуты артистического вдохновения. Жизнь продолжается, и она, как водится, несет в себе заряд н+адежды» (из программки к спектаклю).
\
Комментариев нет:
Отправить комментарий