Пластическая трилогия «Вдохновение» (1990) по «Сельской сюите» Акшина Али-заде была поставлена для благотворительного концерта в пользу общества «Гайгы». Повторенная впоследствии в концерте солистов Оперной студии имени Ш. Мамедова, она привлекла внимание прессы, что и нашло отражение в заметке «Подражая мугаму», вышедшей в свет на страницах газеты «Баку»: «Композиция «Вдохновение» поставлена таким образом, что в ней органично претворены как элементы восточных народных танцев, азербайджанских в том числе, так и мотивы академического, классического танца». Отмечено, что цвета выразительных сценических облачений секстета артисток, занятых в произведении, простираются от розово-алого тона до палево-зеленого и сине-голубого оттенка. «Вдохновение» – миниатюра «…на хорошем исполнительском уровне представлена балетной группой Оперной студии (балетмейстер Р. Ахмедов)», – а это из другой публикации газеты «Баку».
Композиция построена на синтезе классической хореографии и восточной пластики. Исполнительницы то танцевали «хором», то сплетались в «двойки» и «тройки», то демонстрировались поочередно. Это было своего рода азербайджанское Concerto grosso, которое заключало в себе как серьезные, медитативные эмоции, так и элемент развлекательного начала. Вот почему, надо думать, она получила широкую популярность и так понравилась зрителю.
Работая в качестве педагога хореографии на кафедре оперной подготовки Азербайджанской консерватории, Р. З. Ахмедов, как уже отмечалось, плодотворно сотрудничал со школой-студией этого вуза. Самой яркой и удачной, принесшей балетмейстеру заслуженный успех, была работа над инсценировкой юношеской оперы Солтана Гаджибекова «Искендер и Чабан» (1990). Постановка, претерпевшая две сценические редакции, была записана на видеопленку государственным ТВ и показана на телеэкранах Баку; она, собрав солидную прессу, явилась подлинным свершением, творческой победой молодого режиссера. Спектакль принес его автору настоящий триумф – единодушное признание профессионалов и восторженный прием широким зрителем. Эта опера была продемонстрирована в рамках Международной научно-практической конференции, посвященной проблемам музыкально-эстетического воспитания подрастающего поколения и в дни празднования 10-летнего юбилея школы-студии. Московская делегация оценила эту работу хореографа и режиссера-постановщика Р. Ахмедова как образцовую, удачную во всех отношениях. Газета «Адабийят ве инджесенет» отмечает, что «Рашид Ахмедов, знакомый как балетный критик и хореограф, постановщик ряда спектаклей в «Камерном балете Баку», Оперной студии, Театре музыкальной комедии и телевидении, на этот раз дебютировал в качестве оперного режиссера. Его работа на этом поприще обернулась подлинной удачей: сценическое действие раскручивается, подобно туго сжатой пружине, нет ни одного свободного, проходящего эпизода, все подчинено общей цели – выявить противоречивый образ Искендера и его антагониста Чабана... И надо сказать, что удача сопутствовала исполнителям и их постановщикам-наставникам».
Отзывы на это замечательное произведение были опубликованы в газетах «Вышка» и «Мядянийят», «Баку» и «Молодежь Азербайджана», «Бакинский рабочий». Последнее издание поместило рецензию «Юбилей справляют дети»: «Постановка оперы С. Гаджибекова впечатляет. Словно ожили страницы старинной миниатюры! Такой серьезной работе мог бы позавидовать и взрослый коллектив. Своеобразие пластического решения – заслуга балетмейстера Р. Ахмедова». Вторая редакция удостоилась еще более высокой оценки, высказанной со страниц престижного средства массовой информации, каким является центральная газета «Бакинский рабочий»: «Постановка режиссера и балетмейстера Рашида Ахмедова лаконична, стремительна, форма ее отточена и продумана, сценическая драматургия цельна. Чувствуется рука подлинного профессионала, воспитанника Ленинградской консерватории. Мизансцены и танцы юные артисты исполняют уверенно и точно по настроению, выдерживая единый пластический стиль, обладая чувством красоты и правды одновременно».
После последних, столь успешных работ балетмейстер был приглашен в Академический театр оперы и балета имени М. Ф. Ахундова для сочинения танцевальных сцен в опере П. И. Чайковского «Евгений Онегин» (1990–91), постановку которой осуществлял режиссер Большого театра Г. Геловани. И здесь хореограф снискал признание и успех: балетная труппа аплодировала постановщику в репетиционном зале после создания «крестьянского бала» (на музыку хора из I акта), а в конце работы преподнесла в знак уважения и благодарности вазу. Помимо столь замечательно поставленного русского танца, особенно впечатляющими вышли у балетмейстера большой экосез и торжественный полонез из последнего действия оперы. Пресса отметила отличную работу хореографа, в частности, газета «Баку» за 12 декабря 1990 г . в материале «Классика всегда современна» констатировала: «В бальных сценах лучшие моменты связаны с танцами – мазуркой у провинциалов Лариных, столичным полонезом в постановке молодого балетмейстера Р. Ахмедова. Они с большим подъемом исполнены балетной группой». Положительна была оценена работа хореографа и газетой «Вышка» (23 декабря 1990 г .), в статье которой «Еще один «Онегин» отмечалось: «Корректно, с определенной исполнительской культурой, подчиняясь духу музыки Чайковского и образов Пушкина и в тоже время не копируя ставшими в какой-то степени штампом постановочные каноны, осуществили постановку дирижер Т. Ганиев… и балетмейстер Р. Ахмедов».
@
В то же время начинающий накапливать известность и авторитет балетмейстер приступает к постановке в «Камерном балете Баку» двух хореографических произведений: «Добро и Зло» Т. Бакиханова (1992–93) и «Времена года» А. Глазунова (1993).
Первый из спектаклей имеет свою историю. Композитор Т. А. Бакиханов после успешного претворения «Восточной поэмы» вновь обратился к хореографу с просьбой написать для него либретто балета «Добро и Зло» по Низами. Таким образом, впервые в практике Р. Ахмедова по его сценарной разработке сочинялась совершенно новая партитура для пластического театра.
Процесс рождения произведения происходил в тесном сотрудничестве постановщика и композитора. Едва готовые фрагменты в рукописном клавире, с пылу – с жару, воплощались в хореографических композициях. Балет Р. Ахмедов сочинял в Оперной студии с крохотным ее танцевальным коллективом, плюс ведущая солистка Оперного театра Татьяна Сухорукова-Алиева и одна из исполнительниц Азконцерта, работающая в «Гюлюстане» – Людмила Зотина.
Смена политического курса – перестройка – разбросала многие лучшие артистические силы страны по миру, поэтому, вынужденно взвалив на себя один из центральных мужских образов – Зло, автор постановки не нашел подходящего исполнителя на другую заглавную роль – Добро. В связи с этим, данная партия была распределена между остальными действующими лицами балета, а сценарная драматургия и его действие переакцентировались и корректировались уже в самом ходе постановочной работы.
Создание хореографии и мизансцен потребовало около полугода труда, и здесь же, в Бакинской музыкальной академии после изнурительных сценических репетиций прошла с огромным успехом яркая и запоминающаяся премьера балета.
Постановка вызвала шквал рецензий, была записана на кинопленку, и до сих пор является одной из самых популярных на малом экране работ хореографа. Здесь впервые на большой сцене соединился талант поистине мастера балета – постановщика, танцора и сценариста в одном лице.
«Интрада». Мощная, провозглашающая угрозу тема-клич полного оркестра открывает данную музыкально-хореографическую драму. Это заставка, введение в действие, где выводятся все персонажи балета. Сначала четверка исполнителей камерного ансамбля на синем фоне в черных с блеском костюмах своими широкими, эмоционально насыщенными движениями подготавливают появление корифеев (на смену музыкального материала), которые схлестываются в яростном, бескомпромиссном поединке между собой. Мгновенно туча ристалища рассеивается, и на сцене остается одна исполнительница – Добро, потрясенная столь внезапным и разрушающим вторжением в ее судьбу. При звуках агрессивного выстукивания ударных инструментов солистка, испугавшись и оглядываясь, стремительно убегает.
(«Комета смерти»)
По пустынной сцене, напоминая разрушительный суховей, несется черно-красная фигура Зла. Под энергичные, торжественно-скандирующие мелодии медных духовых танцовщик хищно и резко полощет по воздуху своими разноцветными крыльями и атакующе жестикулирует, выполняя комбинации элементов свободной пластики. С другой стороны площадки появляется в черном одеянии с желтым «опереньем» саранчи Дева мести. Она подключается к танцу протагониста, составляя с ним экспрессивный дуэт согласия их устремлений. В финале своей экспозиции герои замирают в аналогичных позах при виде Добра, а затем они исчезают.
Сопровождаемый комплексом тревожных и взволнованных тем следует монолог Добра. Небольшой номер поставлен в полуклассическом стиле, и предназначен он для одной из ипостасей Добра – девы в белой накидке, которая медитирует в одиночестве до тех пор, пока не появится Зло уже без своего черного крыла. На помощь подруге выбегают еще две посланницы «доброго полюса», и, отстояв ее, все разом уходят. Зло, оставшись наедине с самим собой, плотоядно озираясь, скрывается при виде приближающегося каравана.
Эпизод «Пустыня» обрисован знойными, тягучими восточными интонациями с выделенным тембром английского рожка. Весь секстет женских персонажей в пластике чертят образы выжженных солнцем дюн и барханов. Жалобно стеная, Зло униженно молит у путников разрешения впустить его в караван. Все покидают его, но он, цепляясь за дерево жизни – Коксагыз, остается жив.
Смена декорационного убранства представляет картину «Оазис» – буйно цветущий сад на фоне колончатой террасы. Хозяйка этих угодий – Гюльтакен в длинном серо-розовом платье под проникновенную, напевную, развитую тему исполняет свою лаконичную вариацию-портрет, местами окрашенную в героические тона. Удлиненные по линиям, «эластичные» pas, красиво сочетаясь с прекрасной музыкой, слагаются в поэтически окрашенное, привольное высказывание героини спектакля.
Тяжелые, увесистые оркестровые аккорды-удары передают циклопические шаги Зла, проникнувшего в живительный мирок чудо-сада. Воздействуя одновременно на двух представителей лагеря Добра – Коксагыз и Лиану, отрицательный герой подчиняет их своей давящей воле, опутывая петлями интриг. «Терцет» артистов, поставленный в остро современной манере, передает сомнамбулическую покорность «доноров» своему мучителю. Доведя свой замысел до логического конца, он ослепляет Лиану, уводя с собой вторую жертву.
Развивая бешеную активность, топча все на своем пути, Зло со своей приспешницей – Девой мести, злорадно торжествуя, празднуют свою низкую победу. Копошащиеся, «массирующие» движения воплощают гнилое, злобное нутро этих земных тварей; они беснуются и ворожат, доводят себя до дьявольского экстаза.
Короткий эпизод врачевания Лианы с помощью Коксагыз и ее помощницы идет под тревожную и фантастическую, отрывистую мелодию прозрения, в котором три действующих лица посредством выразительной полутанцевальной пантомимы решаются перечить Злу.
Антигерой уже ластится к владелице оазиса – Гюльтакен и Добру, но тем объединенными действиями удается на время обезопасить, нейтрализовать интригана в пластически завораживающем трио замаскированной, пассивной борьбы. Здесь под плавную, заразительно чувственную мелодию гобоя солисты изображают, как две прекрасные девушки в заговоре могут взять «голыми руками» молодого темпераментного мужчину. Сломив его могучую волю, мстительницы добиваются полного и безусловного унижения титана.
Но вот, на помощь своему сломленному собрату, словно оголтелая амазонка, мчится Дева мести. Освободив его от пут чар и отогнав, как мух, своим желтым полотнищем обеих представительниц лагеря Добра, она в ожесточенном порыве сметает все препоны. Ее бурная, наэлектризованная адским вдохновением виртуозная и сложнейшая вариация делает ее «халифом на час». Упиваясь собственным могуществом, эта своеобразная «валькирия» проносится бешеным аллюром, как бы меча искры из-под своих ног. Однако всевластное Зло накидывает на нее, словно на норовистую лошадку, удила и, оседлав ее, продолжает разгульный вихрь пробега уже вместе с ней. Тут им под горячую руку попадается Гюльтакен; короткая стычка, и та падает на руки и на ноги своих палачей.
Сразу же сбегаются все посланники Добра: одна из них поднимает поверженную Гюльтакен, а две другие взаимодействуют с силами отрицания, отторгая их друг от друга, а затем они все вместе концентрируются на противоположной стороне, делая Злу прямой и честный вызов, обливая его презрением.
Монолог Добра показан под трагическую, углубленно-сосредоточенную музыку струнных инструментов. В нем посредством помеси классического и свободного танца передается настроение философского размышления персонажа о горестях земли, живущих рядом с ним. В центре эпизода Лиана, преображенная в милую девушку в короткой розовой пачке с черным лифом, поддерживает подругу своим участием, помогает пережить тяжелую минуту ее жизни.
Рядом оказывается и Коксагыз под видом юркой ящерицы в переливающемся фиолетовом удлиненном с разрезами платье. Ее вариация, проводимая в народно-жанровом ключе, с пикантными, острыми интонациями, переводит драму в иронический аспект, правда, поданный вполне серьезно. Чрезвычайно выразительные, сочные национальные движения, смешиваясь с элементами танца на пуантах, создают необходимый момент отдохновения, контраста по отношению ко всему предыдущему действию. Зло здесь, действуя на втором плане, исподтишка, вкрадчиво пытается втереться в доверие девы, но его потуги абсолютно безрезультатны, – Коксагыз попросту не замечает его настойчивых происков и жестов обращения к ней.
Очередной музыкальный фрагмент – содержательный и медитативный – предоставляет еще одну возможность Злу подчинить себе гордую и своенравную Гюльтакен. Для этих целей он подсылает Деву мести, но и тут их козни терпят фиаско. Гневные, масштабные элементы, страстный протест и возмущение героини передают ее стойкий, надежный характер. И даже, когда Зло силой хочет овладеть ее волей, та оказывает ему яростное сопротивление.
http://youtu.be/h9HfbfBrxtM?list=UUWNRMvJPrRP8Id5uwbGY8UA
Комментариев нет:
Отправить комментарий