ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ЗРЕЛОСТЬ
Cледующий спектакль – «Баллада о ветре» (1995), сочиненный на новую, только что завершенную музыку молодого композитора Ильгама Кафарова, интересен уже фактом своего происхождения. Эта постановка заказана
Камерному балету Баку» общественной организацией «Новая музыка», которая предоставила музыкальный материал и финансовые средства для его воплощения. Балет был посвящен памяти замечательного певца-художника, заслуженного артиста Азербайджана Али Ахвердиева, о деятельности которого Р. З. Ахмедов в свое время опубликовал несколько содержательных творческих портретов.
Изначально композитора вдохновила повесть американского писателя Рея Брэдбери «Ветер». Но хореограф, полностью и решительно отказавшись от авторского либретто, написал свой, независимый от первоисточника вариант сценария. В нем «абрис» артиста был уподоблен древнегреческому персонажу – Вулкану, а затем ему был придан ему еще более обобщенный смысл – Художника. Этот образ несколько напоминал его юношескую миниатюру «Мемориал Микеланджело» на музыку Д. Шостаковича, в которой Ваятель высекал все лишнее из мраморной глыбы, вызывая к жизни продукты своего творческого воображения. Здесь же Художник как бы живописал на холсте сцены различные композиции из тел действующих персонажей.
Получив в свое распоряжение рукописный клавир и магнитофонную фонограмму музыки, записанной в четырехручном исполнении на двух концертных роялях, режиссер сделал самостоятельную композицию продолжительность примерно на один час. Музыкальный материал молодого композитора И. Кафарова отличается чрезвычайной терпкостью и резкостью звучания, он по-экспрессионистски насыщен элементами атональности и додекафонии, алеаторики и сложнейшими полимодальными комплексами. Хореограф, еще со студенческой скамьи увлеченный творчеством патриархов «нововенской школы» – Арнольда Шёнберга, Альбана Берга и Антона Веберна с кипучей энергией бросился в этот океан непривычных для балетной сцены созвучий.
Для осуществления своего замысла, полностью основанного на технике свободной пластики и модерн-данса, постановщик привлек к работе некоторых солисток, отличившихся в его прежних балетах – «Времена года» и «Дон Кихот». В качестве кордебалета выступили воспитанники студии танца при Центральном доме офицеров под руководством заслуженного работника культуры Азербайджана – Нины Григорьевны Зайцевой. Этот коллектив многие годы активно сотрудничает с хореографом, предоставляя не только репетиционный зал и сцену, а также заключает с ним контракты на эксклюзивные показы здесь премьер его балетов.
Черный бархат задника и кулис и отсутствие декораций – примета данного опуса; все строится на сопоставлении цветов костюмов и специально разработанного освещения.
Открывается спектакль «Предисловием», идущим без музыкального сопровождения. При тусклом свете едва различаются фигуры восьмерых Сказителей в серо-голубых облачениях, напоминающих по виду шаманов с бубнами. Они, выполняя ритмичные, резковатые движения, при этом, энергично бьют в тамбурины.
Появляется Актер в черной одежде, который «набрасывает» экспромтом эскизы тех персонажей, которые ему предстоит воплотить по ходу представления.
Фрагмент 1-ый «Рапсодия о Вулкане» ассоциируется с креативом, творческими муками героя. При первых же гулких, рокочущих звуках двух фортепиано вторично высвечиваются Сказители-рапсоды, вешающие свою притчу.
На мрачную, зловещую тему, в стелющихся, ползучих элементах, подобно утреннему туману, показывается ансамбль исполнителей, одетых в пепельно-черные одежды. Является Актер в образе Вулкана, изменивший свою пластику и накинувший на себя кроваво-красный шелковый плащ. Его танцевальная речь, выраженная стилем модерн-данса, насыщена энергией и волей. Под воздействием его эмоциональных посылов предстают две солистки – Магма и Лава: первая из них обряжена в комбинезон розово-золотистого тона, а вторая носит одежду коричнево-желтых оттенков. В непродолжительное трио на гармонически сложную, терпкую по звучанию неспешную мелодию сложные показано хитросплетения тел исполнителей, рисующие загадочный образ геометрического по очертаниях ребуса.
На смену музыкального материала, когда начинает тихо грохотать остро ритмизированная быстрая тема с плывущими вверх пассажами инструментальных регистров выходит героиня – Ветер и кордебалет бури, одетые в серо-зеленые струящиеся хламиды, и окружают тройку действующих лиц. Актер вырывается вперед, к рампе, делает «каббалистические» взмахи и исчезает.
Картина столкновения сначала солистов, а затем всей массы персонажей (под грандиозную по масштабам Пассакалию), имеет свои взлеты и падения; она выстроена по нарастающей линии, достигающей мощной кульминации.
На гребне волны выходит во всем черном Хаос, при появлении которого все участники, вытянув вперед обе руки, как слепые, шарят перед собой и передвигаются по сцене различным траекториям. Танец здесь уступает место экспрессивной пантомиме.
Лаконичный монолог Вулкана в сопровождении аккордовой по складу темы низких тембров на время разряжает обстановку катаклизма. Но герой провоцирует новое напряжение ,– из-за прорези в заднике выбегает двойка Молнии, облаченная в сере6ристо-золотые трико и купальники под резкие всплески–удары громогласных звуков музыкального сопровождения. Выступив на стороне стихии огня, Молния нейтрализует Ветер.
Короткий эпизод танца Молнии прерывается новым появлением Вулкана, который выводит солистку-Ветер и исполняет с ней ограниченный по времени дуэт согласия. Герой воодушевляет свою партнершу, а та проникается свежей энергией и силой. Застрельщик интриги скрывается, а героиня, властно хлопая в ладоши, созывает свои поникшие духом полчища.
Посрамленный Ветер и его приспешники берут реванш. Наступает сокращенная и видоизмененная реприза музыкально-хореографического материала «батальной» сцены. Лава и Магма, Огонь и Молния яростно обороняются, – нарастает Хаос.
Актер как бы сбрасывает маску Вулкана. На истаивающие, «капающие» тематические попевки приглушенной звучности двух роялей он, опустошенный и изнуренный, медленно сползает на подмостки. Он, отдавший слишком много энергии на творческое созидание, лишается сил, герой несколько секунд недвижно лежит в луче прожектора. Свет гаснет.
Фрагмент 2-ой «Цветок творчества».
По традиции во мраке подсвечиваются смутные очертания тел Сказителей, которые импровизируют новую песнь. Движения этой полутанцевальной заставки отрешенны и экстатичны.
Выходит Актер в классическом костюме Художника: он в свободной легкой куртке и берете черного цвета, в его руках воображаемая палитра. В результате его полупантомимного действа в стиле свободной пластики, появляется Магнезия в одеянии фиолетового тона с блеском, напоминающем одновременно и экзотический цветок, и яркую бабочку. Их непродолжительный танцевальный диалог под колкую, изысканную по фактуре мелодию средних и верхних инструментальных регистров, проходит в пластически изломанных, словно пунктирных линиях, где инициативу имеет Художник. Цветок творчества охотно отвечает на все жесты и призывы своего партнера.
Вдохновленный герой при звуках возбужденных, отрывистых тематических комплексов начинает процесс воплощения роящихся в его сознании образов. С разных концов появляются персонажи в комбинезонах, отвечающих всем основным тонам цветовой гаммы. Это фантастическое скерцо передает радость творца, когда «картины», возникающие на холсте сцены, в полной мере отвечают всем эстетическим запросам и желаниям живописца. Но вот он уже скульптор, высекающий из мрамора все лишнее и являющий миру свои оригинальные «изваяния».
Вместе с тем, в какой-то момент воля изменяет ему, и тогда порождения его воображения уже больше не подчиняются своему создателю. Это случается тогда, когда на возврат своих лейттем предстают прежние противники – Огонь и Ветер, которые заинтересовались цветком творчества. Происходит примирение стихий: ансамбли бури и огня братаются, объединяются в едином порыве. Краски спектра, выстроившиеся полукругом, образуют радугу, а кордебалет огня в желто-золотистых костюмах собирается по центру в плотный круг – Солнце, которое постоянно пульсирует. В природе устанавливается гармония.
Без вырубки вступает в свои права фрагмент 3-ий «Сага о Певце».
У кулис и задника вновь оказывается восьмерка Сказителей с бубнами; они зачинают очередную оду.
Актер в черном костюме и белой рубашке с красным галстуком-бабочкой внешним обликом живо напоминает Певца на академической эстраде. Однако его действия много сложнее, – скорее герой на сцене своей актерской игрой и имитацией вокала творит различные музыкально-пластические образы. То он горбун Риголетто или гордый Валентин, то грозный Годунов или инфернальный Мефистофель. Музыка этого явления отличается трагическим звучанием, она насыщена неожиданной сменой состояний и богатством тембровых оттенков и нюансов.
Виртуозное искусство солиста порождает массу почитателей его таланта, изображаемых артистами «миманса».
На репризу своих интонаций, подобно неприятному воспоминанию, на мгновение показываются Ветер и Огонь, и тогда Певец вновь начинает терять жизненные силы. Но пошатнувшего героя поддерживают все его создания, окружившие его. Под финальные аккорды фортепианного дуэта примирительного, скорбно-сдержанного характера выходят Сказители, в чьих руках находятся небольшая арфа и лира, изображения масок трагедии и комедии, а также солнечный диск с лучами и лавровый венок лауреата. Все персонажи плотным полукругом обступают Актера, который в буквальном смысле опирается на них. Занавес.
Комментариев нет:
Отправить комментарий