https://youtu.be/dQU6ipВ рецензии на премьеру, выпущенной в свет газетой «Молодежь Азербайджана», подчеркивается: «Лексику танцев, сочиненных Р. Ахмедовым, отличают мелкие движения, изысканные позы, моментальные перепады психологических состояний… Персонаж И. Ирматова своеобразным режиссерским мостиком связал обе новеллы». Два ведущих тандема г-ероев – Недолюбившие (Медина Алиева и Александр Мишин) и Влюбленные+ (Ирина Ирматова и Александр Евдошенко) – проходят в спе6ктакле определенный этап своего развития: от пасто-ральной картины мирной жизни, через лихолетье военной поры, до нравственного очищения, прозрения наших современников, их духовного единения с Недолюбившими. Так создается связь времен. И на руках детей, ростков жизни, словно на стеблях камыша, летят навстречу друг другу, так и не соединившись, погибшие герои. Финал потрясает яркой, дерзновенной фантазией молодого режиссера, а танцевальная ткань балета – умелой лепкой мизансцен, образным началом и своим выразительным пластическим строем.
В материале «Молодой балет Баку», опубликованном газетой «Баку», имеются проникновенные строчки: «Постановочный стиль тяготеет к условности, метафоричности… В действии, развивающемся по законам танцевального симфонизма, хореограф создает волнующее сплетение судеб. Встречи, взаимодействия происходят в воспоминаниях Героя. Сначала люди скользят, подобно теням, но постепенно им придается конкретность… Сложный хореографический текст все без исключения исполнители танцуют увлеченно, составляя выразительный ан-самбль».
О спектакле писал журнал «Советский балет» (1986, № 1) в рецензии «Право на поиск»: «В своих хореографических решениях Р. Ахмедов, не отрываясь от основ классического балета, тяготеет к высокой степени условности, тщательной проработке пластических интонаций. Активно использует постановщик и принцип пластических лейтмотивов, складывающихся в сценическую полифонию… Хореографу особенно удались дуэты двух п-ар – по гибших в войну влюбленных… Р. Ахмедов стремится так выстроить спектакль, чтобы он воспринимался как единое, непрерывное действие».
Постановка была рекомендована Комсомолом Азербайджана для участия в творческой программе XII Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве (1985).
O
В период работы в Театре музыкальной комедии Р. Ахмедов по путевке Министерства культуры Азербайджана был направлен в Московский институт повышения квалификации работников культ+уры, который он окончил по специальности балетмейстер музыкального театра. Занятия проводились в вузе и в Большом театре, где студенты посещали класс звезд, который вел блистательный мэтр Асаф Мессерер и постановочные репетиции великой Майи Плисецкой. Свободный вход в Большой театр обеспечил возможность присутствовать на многих спектаклях этого прославленного коллектива, общаться со знаменитыми мастерами балета, перенимать их опыт. После петербургской школы академического танца с ее культом чистых линий и безупречных форм ищущий приверженец Терпсихоры окунулся в атмосферу бесконечного разнообразия ракурсов и потрясающей раскованности фантазии. И эти «московские уроки» он бережно хранит в своей памяти и творчески претворяет в собственных постановках
Может быть поэтому, по возвращении в Баку он сочинил и реализовал свой лучший, вершинный в труппе театре Музкомедии опус – первый в его истории сугубо балетный спектакль – «Пульчинелла» И. Ф. Стравинского (по оригинальному сценарию).
Постановка получилась искрометной, брызжущей весельем, насыщенной остроумными ситуациями, сменяющими одна другую с поразительным динамизмом, контрастом и вкусом.
Одноактный балет создавался как внеплановая работа хореографического цеха, но после его показа творческой элите театра вышел приказ директора об утверждении этой инициативы в репертуаре коллектива. Были пошиты костюмы, и балет включили в ответственные гастроли по России. Режиссерски сюжет «Пульчинеллы» построено таким образом, что оно воспринимается как балаганное представление странствующей танцевальной антрепризы. Поскольку вещь демонстрировалась на малой сцене коллектива, то она шла в помещении, обитом черным бархатом. Все оформление ограничивалось лишь внутренним занавесом светлого тона да двумя бутафорскими колесами по бокам крохотного заднего ка-рмана и мпров+изированной эстрады. Все события разворачивались прямо на паркете зала, без всякого возвышения, по одному боку которого были расставлены кресла д6ля зрителей.
Действие начинается без всякого предисловия или увертюры на музыку сюиты (редакция 1919 года) из «Пульчинеллы» Дж. Перголези – И. Стравинского.
В прологе из-за нехитрого полога кибитки один за другим появляются персонажи этой арлекинады. Их четверо: молодой сорванец Пульчинелла и его воз-любленная-хохотушка Пимпинелла, а вот еще пара – старый ворчун Доктор и его томная и жеманная супруга Смеральдина. Они в ритмизированной пантомиме на лучезарные, изящные и напевные мелодии разыгрывают любовь и ревность, без-рассудство и коварство.
Следующий номер открывает 1-ю картину спектакля («На площади»). Это романтически экзальтированное оркестровое бельканто рисует, как прохвост решил приударить за хорошенькой и знатной «докторшей». Подкравшись ночью под окна ее дома, прощелыга начал развязно и нагловато распевать серенаду, притворяясь влюбленным. Герой одет в просторные мешковатые бледно-кремовые брюки и рубаху навыпуск, подпоясанную бечевкой, а на его голове виднеется такого же оттенка шутовской колпак набекрень. С воображаемой гитарой в руках он кривляется и призывно сморит вверх. Его уловка удалась, – воображала клюнула на приманку проходимца. Смеральдина, облаченная в пышную удлиненную пачку розового цвета с лифом близкого ей тона, выбегает из-за занавеса. Начинается короткометражная комедия характеров: он неумело и пошло ухаживает, а она притворно и деланно смущается. Хореография балансирует на грани между свободным танцем и пантомимной игрой. В конце номера поставлена режиссерская точка – кокетливое обнимание и стыдливый поцелуй.
Тут на «подпрыгивающую», оживленную музыку выбегает возмущенная подобным поведением своего б-лаговер ного Пимпинелла, которая устраивает милому дружку изрядную взбучку. Солистка одета в удлиненную, скромную по деталям украшения палевую пачку с зелен6ым лифом. Она набрасывается с кулачками на суженого, вымещая на нем всю свою досаду и обиду. Пульчинелла, оправдываясь, заверяет ровню в своих самых жарких чувствах и от души обнимает и целует ее, а затем весело отплясывает с ней простонародный танец.
В сменяющем эту сценку очередном эпизоде на подмостки выводится Доктор под руку с женой, вальяжно прогуливающиеся по местному бульвару. Расфранченная особа, играя неприступность, тем не менее, то и дело оглядывается на шушукающих и милующихся сорванцов, что вызывает неудовольствие добропорядочного семьянина. Но вот, в очередной раз проходя мимо «сладкой парочки», матрона намеренно роняет перед ними поочередно платок, цветок и, наконец, свой веер. Довольный хитрец ловко поднимает эту кучу предметов, и галантно подает их даме. Но на этом нахал не останавливается, присев на одно колено, он довольно-таки уверенно целует обе руки госпожи. Все персонажи в этот момент страшно чего пугаются и разлетаются друг от друга в разные стороны. К тому же, сшибая их с ног, выбегают шесть артисток кордебалета в масках и бубнами в руках, наряженные в пестрые карнавальные костюмы. Под бурные, моторные звуки зажигательной тарантеллы танцовщицы бешено кружатся и смеются, создавая атмосферу суматохи даже паники.
Без паузы атакует эксцентрическая токката для духовых инструментов, которая помогает героям провести этот фрагмент на нужном актерском «градусе». На площадке происходит потасовка: герои все разом скандаля между собой, дают другу развод, красноречиво повторяя один и тот же жест – при сжатом кулаке указательный палец показывает «вон». Здесь все нити интриги сплетаются в кульминационной сцене выяснения отношений, где присутствует и забавное недоразумение, и преувеличенный пафос оскорбленного достоинства, и уморительные qui pro quo.
2-я картина («У Доктора») открывалась томительной и трогательной мелодией гобоя (Гавот с вариациями), под звуки которой Пульчинелла успокаивает расстроенную Смеральдину, ухаживая за ней, как за больной. Их короткий дуэт внушает обоим чувство неловкости и непривычности ощущений; они не столько любуются друг другом, сколько вертят головой по сторонам, ожидая прихода своих пассий. Полуобнявшись, они уходят за кулисы. На вторую вариацию примерно то же проделывают появившиеся Доктор с Пимпинеллой: он утешает плачущую, а она горько сетует. Тяжко вздыхая, они тоже исчезают. На заключительную фазу номера появляются обе пары, а, увидев друг друга, женщины наигранно и –преувел +иченно стали отвечать на знаки внимания мужчин.
Комическое состязание контрабаса с трубой породило не менее забавную дуэль межу обоими героями-р6ыцарями, вступившимися за честь дамы своего сердца. Спотыкаясь и охая, Доктор все время норовит проткнуть воображаемой шпагой своего соперника, а Пульчинелла, ерничая, делает вид, что защищается от его атак смычком для скрипки. Вдосталь «измордовав» друг друга, драчуны на последние аккорды падают плашмя в разные стороны. Смесь полупантомимы с полутанцем постоянно грозится скатиться до откровенного фарса.
Под проникновенные, вкрадчивые интонации Менуэта для духовых обе «покинутые» женушки в испуге подбегают к своим поверженным мужьям, стараясь приподнять их, оказать первую «медицинскую» помощь. Постепенно оба дуэлянта приходят в себя и встают на ноги. Тут из разреза в занавесе выходит добродушный Кюре с двумя служками-херувимчиками. Одет священнослужитель в длинную сутану и шапочку черного цвета, а сопровождающие его – в белые трико и купальники. Пастырь соединяет руки супругов, примиряет и благословляет их.
При первых же звуках задорного, воодушевляющего финала прибегают исполнительницы тарантеллы и продолжают свое безумное карнавальное кружение. Их попарно сменяют все ведущие маски представления, а после всех пританцовывает Кюре со Служками. И, под занавес, весь состав действующих лиц одновременно выполняют замысловатую заключительную комбинацию полуклассического стиля. Итак, все заканчивается, к вящей радости противоборствующих сторон, всеобщим примирением незадачливых героев.
Вскоре после показа балета произошло закрытие стационара театра на капитальный ремонт, а балетмейс-тер ушел в Опе рную студию имени Ш. Мамедовой при Азербайджанской государственной консерватории имени У. Гаджибекова. Изменившиеся обстоятельства побудили а6втора перенести произведение в руководимый им все эти годы «Камерный балет Баку».
С этого периода (1985) хореограф всецело концентрирует творческие усилия на реализации балетных спектаклей в этом независимом общественном театре-студии.
После ухода из театра Р. З. Ахмедов получил много свободного времени, которое он начал употреблять на подержание деятельности своего театра-студии. И плоды подобного самоограничения не заставили себя долго ждать, – в 1987 году он решается на воплощение своей давнишней мечты – поставить балет «Аполлон Мусагет» И. Ф. Стравинского. Как всегда, самостоятельно был разработан сценарий, но почти полгода балетмейстеру понадобилось на поиски подходящих исполнителей. И, когда творческий состав полностью определился, он заключил контракт с главным редактором музыкальных программ Азербайджанского телевидения Надыром Ахундовым на эксклюзивный показ постановки на малых республиканских экранах. Для реализации замысла были изготовлены декорации и сделана качественная фоно-грамма.
Состав актеров был достаточно неравномерным, ведь постанов-щик выбирал их из разных коллективов. Ведущие партии исполняли артисты Оперного театра, а остальные – танцовщики Оперной студии, Азконцерта и Театра Музыкальной комедии. В качестве кордебалета были задействованы воспитанники класса хореографии школы искусств № 1 (пе+даго-г Татьяна Годо ва).
Репетиции и премьера, последовавшая вскоре после демонстра-ции балета по TV, сос6тоялись в Оперной студии, где вещь прошла без специально разработанного сценографического решения.
Съемочная площадка декорирована коринфской колоннадой античного храма на невысоком цоколе, которая рельефно выступала на фоне вечернего неба, усеянного звездочками. На переднем плане аналогичный ряд колонн полукругом огораживал пространство планшета.
Пока шла экспозиция художественного оформления, голос актрисы за кадром читал стихи древнегреческого поэта под переборы струн арфы.
«Строфа 1». На возвышении показывается царственная чета – Лета и Зевс, надменно застывшие, подобно скульптурной компо-зиции, в позе величия и власти, горделиво переплетя правые руки в виде некой виньетки. Лета облачена в комбинезон розово-лилового цвета, поверх которого наброшена белая с золотым узором туника, а ее волосах поблескивает изящная диадема. Зевс одет в белый подпоясанный комбинезон с наполовину открытым верхом и белый мягкий плащ. Спустившись под грузные -и сочные гроздь я аккордов со своего пьедестала, персонажи исполняют неспешный, утверждающий по позам дуэт согласия, построенный 6на применении выразительных элементов неоклассического ключа образности, дополненные движениями свободной пластики. Постепенно характер их своеобразно понятого «менуэта» обретает все более тревожные черты, насыщается внутренним драматизмом. В результате их действий, солистка неожиданно резко и нервно сгибает корпус и опирается на руки своего партнера.
«Антистро+фа 1». В этот момент выбегают четыре Музы в раз-ных по тону хитонах с длинным куском прозрачной материи бежевого цвета. Растянув полотнище и вручив его концы взволнованным родителям, сами «акушерки» равномерно распределяются по всей его длине. Вместе с повитухами выходит и Аполлон, который садится на оба колена за материей и начинает обеими руками ритмично нажимать на нее, создавая иллюзию пульсирующего в утробе плода. Одновременно с этим (под ироническую, моторную по ритму музыку средней части пролога), трепещут и извиваются, не сходя со своих мест, Лета и Зевс, а спокойно сосредоточенные Музы шевелят лишь кистями рук, держа ситуацию под своим контролем; и вот, один только «ребенок» настойчиво ломится наружу. В финале этих усилий, наконец, родители приподнимают полотнище, а младенец, сделав кувырок, оказывается на середине площадки. Танцовщик медленно встает на ноги, и становится видно, что он одет только в белые трико-рейтузы и балетную обувь.
На вступление к возвышенной, красивейшей вариации Аполлона, отмеченной экспрессивным пением скрипок, Музы надевают на него бело-серебристую мантию, золотой венец, кулон в виде солнечного диска и вручают ему позолоченную лиру. Солист исполняет «жирный» по мазку, пластичес-ки вальяжный и победоносный монолог, в котором широкие, выразительные pas неоромантического стиля сочетаются с чувственно нас+ыщенны6ми позами из сокровищницы восточной пластики. Счастливые супруги вместе со своим чудесным чадом под-нимаются на цоколь.
«Эпод 1». Увидев внизу собравшихся Муз, Аполлон сходит с возвышения и затевает с ними совместный танец-игру. Элегически напевные, плавные мелодии Pas d’action «продиктовали» балетмейстеру строго-величавые, бесстрастные линии развернутого адажио для пятерых исполнителей. Хариты, пока ничем не выделяясь, словно произносят распространенные стихотворные строфы в размере античного гекзаметра.
Однако первой нарушает неспешный хоровод самая смелая и активная из подруг – муза войны и разрушения Урания. Одетая в красную тунику, с глобусом в руках, она своими отрывистыми прыжками и резкими взмахами ног характеризуется как властная дева, как опасность, грозящая человечеству. В средней части эпизода Аполлон хочет отнять у нее макет земного шара, но строптивица все время убегает от него, а в конце же своего номера она добровольно отдает опасную игрушку опечаленному гуманисту.
Вслед за сестр-ой свое искус тво демонстрирует Терпсихора – муза танца и хорового пения, облаченная в белый хитон, с крохотной серебристой арфой в руке. 6Токкатообразная, игривая мелодия и резвая, с легкими подскоками вариация героини обрисовывают ее добрый и жизнелюбивый нрав. Очаровав мецената, она удостаивается чести поцелуя им своей руки.
Последними выходят вместе две рассудительные и строгие сест-ры-подруги: Муза медицины и Муза истории. Первая из них надела хитон черного цвета и взяла в руки чашу со змеей, а вторая нарядилась в тунику синего тон+а, держа свиток, перевязанный ленточкой. Повелительные, горделивые интонации их танца преисполнены внутреннего достоинства и глубины чувств. Аполлон с благодарностью принимает в дар символы их ремесел.
«Строфа 2». Зевс и Лета, до этого с осуждением взиравшие с высоты Олимпа на проказы сына, решают спуститься вниз, чтобы внушить ему свои взгляды на жизнь: негоже порфироносному дитя водится с простолюдинами. Их помпезный, энергичный дуэт воспитания наследника проникнут недовольством, страстным желанием отучить сына от его «недостойных» привычек. Хлесткие, грозные аккорды вступления и технически сложные поддержки, а также виртуозные элементы их пластического диалога, призваны отвлечь Аполлона от его пристрастий, подать ему личный пример поведения и хорошего тона.
«Антистрофа 2». Но Аполлон глух к их призывам и увещеваниям, он спешит на романтическое свидание с Терпсихорой. Их влечет их друг к другу внезапно вспыхнувшее взаимное чувство. Поначалу нежные и трепетные, постепенно их взаимоотношения обретают уверенность и силу, насыщаясь глубиной и яркостью переживаний. Музыка Pas de deux пленяет -своей поэти чностью и возвышенностью эмоционального состояния, а его пластический строй – безупречностью стиля и ладной графичнос+тью. В конце эпизода два Амура украшают головы влюбленных обручальными веночками из полевых цветов.
Под весьма оживленные и насыщенные энергией звуки «Коды Аполлона и Муз» поздравить новобрачных со всех ног спешат взволнованные радостной вестью хариты, которые в своем безудержном порыве устраивают настоящее громкое торжество, и этим даже несколько смущают молодых.
«Эпод 2». На шумный праздник нежданно являются Лета и Зевс, и разлучают влюбленных, насильно уводя сына с собой на Олимп.
Плачет потрясенная Терпсихора, ее утешают Музы. Отброшены прочь цветы, подарки и прочие атрибуты венчания, – веселье сорвано. Но с олимпийских склонов сбегает Аполлон и обнимает супругу: теперь они всегда будут вместе. Музы, взяв в руки свои символы, вместе с восьмеркой Амуров окружают брачующихся. Под занавес возникает концепционно значимая мизансцена: Аполлон стоит во весь рост с высоко поднятым вверх глобусом, а все остальные персонажи, не разрушая круга, склоняются перед величием духа и мудростью покровителя искусств и ремесел.
И вновь, образу-я режиссер скую арку, под звуки арфы читаются античные стихи.
Газета «Вышка» за 3 апреля 1988 г. в материале Т. Сеидова «Одержимость» сообщила по этому поводу: «Спектакль «Олимпийцы» отличается современным по почерку хореографическим языком, интересной фабулой и отлично выполненным декорационным оформлением».
Городская вечерняя газета «Баку» от 29 декабря 1987 г. в рецензии указала: «Интересен замысел спектакля (сценарий Р. Ахмедова): партитура Стравинского «Аполлон Мусагет» обрамлена стихами древнегреческих поэтов, в действие введены фигуры Зевса, Леты, Урании, амуров…
Сценические перипетии в «Олимпийцах» отличаются насыщен-ностью событиями, объемной смысловой нагрузкой, энергичностью и инициативностью, – словом, поэтика этой постановки остросовременная, ситуации балета конфликтны, драматургичны. Несомненно, удался автору начальный монолог Аполлона, который своими величавыми пластическими оборотами напоминает размер поэтического стихосложения Эллады – гекзаметр.
«Олимпийский» дуэт Леты и Зевса, открывающий действие, их параллельные монологи в середине спектакля отличаются широкими «по дыханию» комбинациями движений и декоративными позировками, словно сошедшими с фризов античных храмов, чаш, скульптурных изваяний.
А предфинальное трио Аполлона, Леты и Зевса воспринимается как высшая точка дра-матургичес кого и эмоционального напря-жения в конфликте либретто, г++де отчаявшиеся родители стараются вернуть сына на о6лимпийские высоты, с которых он сошел ради любви к Терпсихоре, пытаются насильно внушить Аполлону черты, ему не свойственные: честолюбие и надменность».
Центральная ежедневная газета «Бакинский рабочий» (20 февраля 1988 г.) в публикации А. Кязимзаде «Олимпийцы смотрят Олимпиаду» уточнила: «Молодой балет Баку» обратился к этому сочинению И. Стравинского не в классическом варианте. Рашид Ахмедов написал свой оригинальный сценарий, в основе которого – борьба добра со злом, – участие в этом вековечном противостоянии всемогущих богов Олимпа».
Еженедельник «Молодежь Азербайджана» (19 апреля 1988 г.) поместил на своих страницах рецензию "Рождение Аполлона", в которой есть такие строки: «Музы-повитухи растянули бежевого цвета материю, в центре которой бьется еще не родившийся Аполлон, а его родители – Лета и Зевс – трепещут и волнуются за судьбу их долгожданного первенца.
В этой сцене и торжественность «высочайшего» церемониала, и житейское опасение за судьбу олимпийского дитя, и страстное желание всех присутствующих при этом великом акте мысленно наделить будущего покровителя искусств высокими достоинствами и дарованиями… В целом балет смотрится с интересом, радует глаз неординарностью интонаций хореографии в сочетании с музыкой И. Стравинского, мизансценическим мастерством постановщика». Балет имел отличную прессу, неоднократно показывался на ТВ.
Некоторое время талантливый балетмейстер активно участвовал в работе Детской школы-студии при Бакинской музыкальн ой академии имени У. Гаджибекова, где он дебютировал в качестве режиссера, осуществив реализацию на сцене Оперной студии имени Ш6. Мамедовой ряд оперных спектаклей: «Сказка о глупом мышонке» Рашида Шафага и «Старый Баку» Адели Юсифовой, участвовал в рождении спектаклей «Маугли» Ширвани Чалаева и «Жили-были» Севды Ибрагимовой и других.
q2Cn8
Комментариев нет:
Отправить комментарий