Следующим
значительным завоеванием способного хореографа стал балет-диптих «Помните!»
(1984–85) по симфоническим поэмам «Метаморфозы» и «Помните!» народного артиста
СССР, замечательного мастера, выдающегося композитора ХХ века Арифа Меликова.
значительным завоеванием способного хореографа стал балет-диптих «Помните!»
(1984–85) по симфоническим поэмам «Метаморфозы» и «Помните!» народного артиста
СССР, замечательного мастера, выдающегося композитора ХХ века Арифа Меликова.
Когда в
сезоне 1984/85 годов в Камерном балете Баку было решено отметить новинкой
40-летие Великой Победы, то балетмейстер
сразу же обратился к творчеству глубоко почитаемого им музыканта. В «портфеле»
антрепризы уже имелись драматургические наметки по трем первым симфониям
великого композитора, а также имелся замысел сделать постановку по
симфоническим поэмам создателя «Легенды о любви». Поэтому идея включить в
данный проект оркестровую поэму «Метаморфозы» не заставила себя долго ждать.
Однако для создания «широкоформатной» музыкальной структуры, рассчитанной на
целый балетный спектакль, необходимо было добавить еще одно произведение
прославленного земляка хореографа. На телестудии ему посоветовали для этих
целей выбрать вокально-симфоническую поэму «Помните!», которая до этого случая
не была известна постановщику (не существовало ее грамзаписи). Сделав для себя
магнитофонную запись, режиссер приступил к работе. Но смущала некоторая
механистичность соединения в одном ряду двух совершенно самостоятельных и завершенных
вещей, каждая из которых имеет свою историю. Испытывая определенные сомнения, балетмейстер
решил обратиться к самому композитору. Ариф Джахангирович принял хореографа у
себя дома весьма приветливо и доброжелательно, внимательно выслушал сценарный
проект постановщика, сделал свои замечания и ... одобрил замысел.
сезоне 1984/85 годов в Камерном балете Баку было решено отметить новинкой
40-летие Великой Победы, то балетмейстер
сразу же обратился к творчеству глубоко почитаемого им музыканта. В «портфеле»
антрепризы уже имелись драматургические наметки по трем первым симфониям
великого композитора, а также имелся замысел сделать постановку по
симфоническим поэмам создателя «Легенды о любви». Поэтому идея включить в
данный проект оркестровую поэму «Метаморфозы» не заставила себя долго ждать.
Однако для создания «широкоформатной» музыкальной структуры, рассчитанной на
целый балетный спектакль, необходимо было добавить еще одно произведение
прославленного земляка хореографа. На телестудии ему посоветовали для этих
целей выбрать вокально-симфоническую поэму «Помните!», которая до этого случая
не была известна постановщику (не существовало ее грамзаписи). Сделав для себя
магнитофонную запись, режиссер приступил к работе. Но смущала некоторая
механистичность соединения в одном ряду двух совершенно самостоятельных и завершенных
вещей, каждая из которых имеет свою историю. Испытывая определенные сомнения, балетмейстер
решил обратиться к самому композитору. Ариф Джахангирович принял хореографа у
себя дома весьма приветливо и доброжелательно, внимательно выслушал сценарный
проект постановщика, сделал свои замечания и ... одобрил замысел.
Окрыленный
хореограф начал собирать коллектив для воплощения своей идеи. Постановки
проходили в октябре–ноябре в балетном зале и на сцене Дома офицеров силами
молодых талантов из Оперного театра, а также солистов Азконцерта и театра Музыкальной
комедии. В качестве кордебалета, согласно мысли Рашида Ахмедова, использовались
юные воспитанники хореографического училища.
хореограф начал собирать коллектив для воплощения своей идеи. Постановки
проходили в октябре–ноябре в балетном зале и на сцене Дома офицеров силами
молодых талантов из Оперного театра, а также солистов Азконцерта и театра Музыкальной
комедии. В качестве кордебалета, согласно мысли Рашида Ахмедова, использовались
юные воспитанники хореографического училища.
Надо
отметить, что сценарий вбирает в себя две как бы обособленные новеллы, но он составлен таким образом, что воспринимается
как единый ток развития действия в рамках драматургии всего спектакля в целом.
От начальной, конкретной по материалу части «Подвиг» (об истории любви с
предательством ее и последующим раскаянием, судом совести героя над собой)
перипетии плавно раскручиваются до завершающей дилогию композиции «Память сердца».
отметить, что сценарий вбирает в себя две как бы обособленные новеллы, но он составлен таким образом, что воспринимается
как единый ток развития действия в рамках драматургии всего спектакля в целом.
От начальной, конкретной по материалу части «Подвиг» (об истории любви с
предательством ее и последующим раскаянием, судом совести героя над собой)
перипетии плавно раскручиваются до завершающей дилогию композиции «Память сердца».
И вот, когда
хореография была уже поставлена, режиссер пригласил А. Д. Меликова в студию,
чтобы показать ему пластическое и драматургическое решение музыки в рабочем
порядке – в репетиционном зале (костюмы тогда еще изготовлены не были). Мастеру
очень понравилась постановка, особенно по части ее визуального текста, но,
вместе с тем, у автора с мировым именем были пожелания тщательнее отрепетировать
с артистами труднейшую хореографическую партитуру балета. Он подарил автору
балета пластинку с записью «Метаморфоз» и начертал на ней: «Рашиду! На добрую память с самыми наилучшими
пожеланиями. Желаю успехов в прекрасном начинании. А. Меликов. 25 октября1984 г .». Помимо этого, он
посоветовал заняться художественным оформлением
будущего спектакля, в частности, предполагалось подобрать не менее пяти–шести
живописных задников. Сцена Дома офицеров была сразу же забракована
композитором, как не профессиональная, и вскоре наладил сценические прогоны в
Оперной студии, на одной из которых он даже пробовал сам ставить освещение. Но,
столь удачно начатое сотрудничество, к сожалению, прервалось. Балетмейстер,
связанный работой в театре Музкомедии, был вынужден, через некоторое время
после этого, уехать на продолжительные гастроли по Украине и России. И, когда
спустя месяц он вернулся в Баку, вторично заинтересовать мэтра уже не удалось.
Поэтому через некоторое время состоялась премьера «Помните!» все же на сцене
Дома офицеров. На спектакле присутствовали многие представители культуры
Азербайджана, но автора музыки Рашид Ахмедов почему-то пригласить не решился. И, наверно, зря, так как и без
богатого художественного оформления, постановка выглядела очень впечатляюще и
убедительно.
хореография была уже поставлена, режиссер пригласил А. Д. Меликова в студию,
чтобы показать ему пластическое и драматургическое решение музыки в рабочем
порядке – в репетиционном зале (костюмы тогда еще изготовлены не были). Мастеру
очень понравилась постановка, особенно по части ее визуального текста, но,
вместе с тем, у автора с мировым именем были пожелания тщательнее отрепетировать
с артистами труднейшую хореографическую партитуру балета. Он подарил автору
балета пластинку с записью «Метаморфоз» и начертал на ней: «Рашиду! На добрую память с самыми наилучшими
пожеланиями. Желаю успехов в прекрасном начинании. А. Меликов. 25 октября
посоветовал заняться художественным оформлением
будущего спектакля, в частности, предполагалось подобрать не менее пяти–шести
живописных задников. Сцена Дома офицеров была сразу же забракована
композитором, как не профессиональная, и вскоре наладил сценические прогоны в
Оперной студии, на одной из которых он даже пробовал сам ставить освещение. Но,
столь удачно начатое сотрудничество, к сожалению, прервалось. Балетмейстер,
связанный работой в театре Музкомедии, был вынужден, через некоторое время
после этого, уехать на продолжительные гастроли по Украине и России. И, когда
спустя месяц он вернулся в Баку, вторично заинтересовать мэтра уже не удалось.
Поэтому через некоторое время состоялась премьера «Помните!» все же на сцене
Дома офицеров. На спектакле присутствовали многие представители культуры
Азербайджана, но автора музыки Рашид Ахмедов почему-то пригласить не решился. И, наверно, зря, так как и без
богатого художественного оформления, постановка выглядела очень впечатляюще и
убедительно.
Здесь важно
сказать несколько слов относительно эстетических убеждениях хореографа.
Учреждая свою антрепризу, он ориентировался на постановки не больших
академических театров с их безграничными возможностями и ресурсами, а на
образцы продукции камерных западноевропейских трупп, показывающих свои работы с
минимумом реквизита и с небольшим числом участников.
сказать несколько слов относительно эстетических убеждениях хореографа.
Учреждая свою антрепризу, он ориентировался на постановки не больших
академических театров с их безграничными возможностями и ресурсами, а на
образцы продукции камерных западноевропейских трупп, показывающих свои работы с
минимумом реквизита и с небольшим числом участников.
Занавес
открывается без музыки, представляя сценическое пространство, как бы
придавленное подвешенным на заднем плане огромным полиэтиленовым шаром,
подсвечиваемым прожекторами разных цветов. Через несколько мгновений включается
фонограмма «Метаморфоз» (I часть «Подвиг»). Звучит сумрачные, затаенного характера
вступительные аккорды, подготавливающие проведение призрачной,
импровизационного свойства флейтовой темы. Появляется центральный персонаж
всего балета – Герой, одетый в светлые трико-рейтузы, задрапированные от колена
небольшим клешем, и футболку белого цвета. Пластика и походка персонажа выдают
его душевные муки и зрелый возраст. Постепенно его терзания усиливаются, и,
словно не выдержав этой пытки, солист как бы отбрасывает их прочь от себя
(легкий удар в оркестре).
открывается без музыки, представляя сценическое пространство, как бы
придавленное подвешенным на заднем плане огромным полиэтиленовым шаром,
подсвечиваемым прожекторами разных цветов. Через несколько мгновений включается
фонограмма «Метаморфоз» (I часть «Подвиг»). Звучит сумрачные, затаенного характера
вступительные аккорды, подготавливающие проведение призрачной,
импровизационного свойства флейтовой темы. Появляется центральный персонаж
всего балета – Герой, одетый в светлые трико-рейтузы, задрапированные от колена
небольшим клешем, и футболку белого цвета. Пластика и походка персонажа выдают
его душевные муки и зрелый возраст. Постепенно его терзания усиливаются, и,
словно не выдержав этой пытки, солист как бы отбрасывает их прочь от себя
(легкий удар в оркестре).
Второе
проведение комплекса начальных мелодий сопровождается любопытной метаморфозой,
происшедшей с ним: Герой выпрямляет корпус, разглаживает на своем лице морщины,
превращаясь в молодого, беспечного, полного сил юношу. Его экспозиционная
вариация, построенная на применении техники виртуозного классического танца,
отвечает всем нижеприведенным чертам облика молодого человека. Он стремительно
куда-то убегает.
проведение комплекса начальных мелодий сопровождается любопытной метаморфозой,
происшедшей с ним: Герой выпрямляет корпус, разглаживает на своем лице морщины,
превращаясь в молодого, беспечного, полного сил юношу. Его экспозиционная
вариация, построенная на применении техники виртуозного классического танца,
отвечает всем нижеприведенным чертам облика молодого человека. Он стремительно
куда-то убегает.
В момент
звучания 2-ой важнейшей темы, инструментованной для скрипок в высоком регистре,
из-за кулис выбегает Девушка, одетая в простое и скромное светлого тона
«платье» – купальник и юбчонку. Она молода и хороша собой; ее вариация-портрет
исполнена жажды жизни, светлой задумчивости и одухотворенности. Балерина тоже бежит
(за кулисы) навстречу своей судьбе. И вот, продолжая эту линию, они
одновременно выпархиваю на площадку с разных сторон, погруженные в свои
собственные мечты. Пробежав несколько раз мимо, персонажи пока еще не увидели
друг друга. Но, когда в оркестре проходит восходящий ряд серии, они оба,
остановившись, обернулись.
звучания 2-ой важнейшей темы, инструментованной для скрипок в высоком регистре,
из-за кулис выбегает Девушка, одетая в простое и скромное светлого тона
«платье» – купальник и юбчонку. Она молода и хороша собой; ее вариация-портрет
исполнена жажды жизни, светлой задумчивости и одухотворенности. Балерина тоже бежит
(за кулисы) навстречу своей судьбе. И вот, продолжая эту линию, они
одновременно выпархиваю на площадку с разных сторон, погруженные в свои
собственные мечты. Пробежав несколько раз мимо, персонажи пока еще не увидели
друг друга. Но, когда в оркестре проходит восходящий ряд серии, они оба,
остановившись, обернулись.
На возврат
начальных интонаций происходит сцена встреч и расставаний влюбленных, их не
простых взаимоотношений. Поначалу трепетные и чистые, попозже они становятся
все более смелыми и чувственными. С нарастанием интенсивности музыкальной
драматургии все более и более усложняется пластический язык героев: партерные
поддержки заменяются полувоздушными, а потом т вовсе верховыми, трудными и
оригинальными. Любовный экстаз, однако, уже трансформирует чувства солиста, он
начал потихоньку открещиваться от ласк подруги. Пресыщенный, он уходит, оставив
ее одну наедине со своими сомнениями и отчаянием.
начальных интонаций происходит сцена встреч и расставаний влюбленных, их не
простых взаимоотношений. Поначалу трепетные и чистые, попозже они становятся
все более смелыми и чувственными. С нарастанием интенсивности музыкальной
драматургии все более и более усложняется пластический язык героев: партерные
поддержки заменяются полувоздушными, а потом т вовсе верховыми, трудными и
оригинальными. Любовный экстаз, однако, уже трансформирует чувства солиста, он
начал потихоньку открещиваться от ласк подруги. Пресыщенный, он уходит, оставив
ее одну наедине со своими сомнениями и отчаянием.
Следующий
раздел, отмеченный вторжением нового материала – взволнованного и тревожного по
характеру, отдан монологу солистки, которая выражает в свободном танце
охватившую ее боль и обиду.
раздел, отмеченный вторжением нового материала – взволнованного и тревожного по
характеру, отдан монологу солистки, которая выражает в свободном танце
охватившую ее боль и обиду.
Дальнейшие
события связаны с появлением двух Кокеток, наряженных в черные купальники,
поверх которых надеты желтые атласные юбки индивидуального кроя; на их головах
красуются черные шляпки разных фасонов, а на руках – черные печатки. Их дуэт
показывает, как «вольные пташки» игриво переговариваются друг с другом,
помпезно и эротично делают разнообразные изломанные жесты, плетя изощренную
хореографическую вязь. При введении в оркестр тембра саксофона появившийся
Герой откровенно приветствует подруг, как старых знакомых. Возникшее трио
действующих лиц построено на коротких нестандартных поддержках юноши поочередно
каждой из Кокеток, сменяемых общим сплетением их тел. На периферии то и дело
мелькает образ Девушки, что абсолютно не смущает партнеров.
события связаны с появлением двух Кокеток, наряженных в черные купальники,
поверх которых надеты желтые атласные юбки индивидуального кроя; на их головах
красуются черные шляпки разных фасонов, а на руках – черные печатки. Их дуэт
показывает, как «вольные пташки» игриво переговариваются друг с другом,
помпезно и эротично делают разнообразные изломанные жесты, плетя изощренную
хореографическую вязь. При введении в оркестр тембра саксофона появившийся
Герой откровенно приветствует подруг, как старых знакомых. Возникшее трио
действующих лиц построено на коротких нестандартных поддержках юноши поочередно
каждой из Кокеток, сменяемых общим сплетением их тел. На периферии то и дело
мелькает образ Девушки, что абсолютно не смущает партнеров.
Подобно
урагану, налетает оркестровое Presto с неистовым разгулом медных духовых и
ударных инструментов. Здесь на подмостки выводятся пятеро мужских персонажей,
облаченных в условные одеяния серо-черных тонов. Они неистово размахивают
руками и выделывают всяческие гротесковые «коленца» ногами, создавая обобщенный
образ беды, злого вторжения. Откуда ни возьмись, на планшете оказывается корифей
бандитской «шайки», который, набросившись на Героя, начинает жестоко и
безжалостно избивать его. Юноша унижен и оскорблен, он, сгорбившись,
съеживается, как в самом начале действия. Тут на помощь любимому в отчаянном
порыве несется Девушка, старающаяся защитить его. Но, попав под горячую руку
персонажа, она, сраженная, падает на землю.
урагану, налетает оркестровое Presto с неистовым разгулом медных духовых и
ударных инструментов. Здесь на подмостки выводятся пятеро мужских персонажей,
облаченных в условные одеяния серо-черных тонов. Они неистово размахивают
руками и выделывают всяческие гротесковые «коленца» ногами, создавая обобщенный
образ беды, злого вторжения. Откуда ни возьмись, на планшете оказывается корифей
бандитской «шайки», который, набросившись на Героя, начинает жестоко и
безжалостно избивать его. Юноша унижен и оскорблен, он, сгорбившись,
съеживается, как в самом начале действия. Тут на помощь любимому в отчаянном
порыве несется Девушка, старающаяся защитить его. Но, попав под горячую руку
персонажа, она, сраженная, падает на землю.
Наступает
заключительная фаза драмы: скорбно и потусторонне звучат короткие переливы
струнных тембров в высоком регистре. Исчезают все, за исключением пары ведущих
солистов. Герой подбегает к лежащей на спине возлюбленной, хочет вдохнуть в нее
жизнь, но все напрасно, – ее больше не вернуть. Горе юноши безмерно, а его потухший
разум рисует призрачные картины: видения всех действующих лиц в полумраке
терзают его, не прекращают ни на миг своей пытки. Он мечется между тенями,
старается почувствовать, осязать их, но от малейшего его прикосновения фантомы
рассыпаются, как карточные домики. Свободная пластика и модерн-данс помогают
артистам создать образ агонии, ухода из жизни.
заключительная фаза драмы: скорбно и потусторонне звучат короткие переливы
струнных тембров в высоком регистре. Исчезают все, за исключением пары ведущих
солистов. Герой подбегает к лежащей на спине возлюбленной, хочет вдохнуть в нее
жизнь, но все напрасно, – ее больше не вернуть. Горе юноши безмерно, а его потухший
разум рисует призрачные картины: видения всех действующих лиц в полумраке
терзают его, не прекращают ни на миг своей пытки. Он мечется между тенями,
старается почувствовать, осязать их, но от малейшего его прикосновения фантомы
рассыпаются, как карточные домики. Свободная пластика и модерн-данс помогают
артистам создать образ агонии, ухода из жизни.
Занавес
закрывается в полной темноте.
закрывается в полной темноте.
В ткань II части
(«Память сердца») автором-композитором включены мелодекламации стихов Р.
Рождественского и А. Твардовского, С.
Вургуна и К. Симонова.
(«Память сердца») автором-композитором включены мелодекламации стихов Р.
Рождественского и А. Твардовского, С.
Вургуна и К. Симонова.
Раскрывшийся
занавес обнаружил убранство сцены в неизменном состоянии, и только периодически
меняется подсветка шара и общее освещение пространства. Начинается 1-е явление «Зачин».
занавес обнаружил убранство сцены в неизменном состоянии, и только периодически
меняется подсветка шара и общее освещение пространства. Начинается 1-е явление «Зачин».
После
короткого вступительного раздела на сцене показывается пара Влюбленных, которые
в беззаботном и радостном танце встречают рассвет нового дня. Одеты наши
современники в тренировочные костюмы, выполненные в спортивном духе. Внезапно
на втором плане высвечивается фигура Ужаса войны, знакомая по первой части
балета (главарь «банды»), который облачен в черный комбинезон, обнажающий половину
его торса. Танцовщик очень характерно загримирован под монстра, что объясняет
отвлеченный, аллегорический смысл этого образа. Демоноподобный типаж
останавливает счастливое излияние молодых и манит их к себе; а те, подчиняясь
силе эманации корифея, устремляются ему вослед. После активного перемещения по
планшету тройка солистов как бы оказывается в ином измерении. Ужас войны
разводит Влюбленных в разные стороны, и они оказываются во власти лежащей на
полу пары (Недолюбившие), которая захватывает их ладони своими вытянутыми вверх
руками. В результате чего, первые, словно пойманные в силки птицы, начинают
отчаянно вырываться, освобождаться от сковавших их пут. И вот, уже все пятеро, сцепившись руками (двое из них лежат на полу,
а остальные стоят на ногах), продолжают это «гальваническое», волнообразное движение
на месте.
короткого вступительного раздела на сцене показывается пара Влюбленных, которые
в беззаботном и радостном танце встречают рассвет нового дня. Одеты наши
современники в тренировочные костюмы, выполненные в спортивном духе. Внезапно
на втором плане высвечивается фигура Ужаса войны, знакомая по первой части
балета (главарь «банды»), который облачен в черный комбинезон, обнажающий половину
его торса. Танцовщик очень характерно загримирован под монстра, что объясняет
отвлеченный, аллегорический смысл этого образа. Демоноподобный типаж
останавливает счастливое излияние молодых и манит их к себе; а те, подчиняясь
силе эманации корифея, устремляются ему вослед. После активного перемещения по
планшету тройка солистов как бы оказывается в ином измерении. Ужас войны
разводит Влюбленных в разные стороны, и они оказываются во власти лежащей на
полу пары (Недолюбившие), которая захватывает их ладони своими вытянутыми вверх
руками. В результате чего, первые, словно пойманные в силки птицы, начинают
отчаянно вырываться, освобождаться от сковавших их пут. И вот, уже все пятеро, сцепившись руками (двое из них лежат на полу,
а остальные стоят на ногах), продолжают это «гальваническое», волнообразное движение
на месте.
Зарядившись
энергией от Влюбленных, Недолюбившие встают во весь рост. На них надеты лишь
телесного тона комбинезоны, а на ногах, как и у другого тандема, – классическая балетная обувь. Начинается их
экспрессивный дуэт отчаянной ностальгии, тоски по былой жизни. Движения этого
изощренного, технически сложнейшего «адажио» изобилуют, прежде всего,
оригинальными акробатическими поддержками и позировками, выражающими
искореженность, вывихнутость их судеб. Словно зараженные колоссальной
позитивной аурой героев, и иная чета солистов тоже обретает право голоса. Их
пластические эволюции, благодаря вмешательству Ужаса войны, приобретают
непривычную конфигурацию – заостренную и вычурную. И вот уже обе пары ведут
параллельные «диалоги», а корифей по центру проводит свою автономную
танцевальную линию. Эмоционально-драматургическая кульминация композиции
насыщается яркой сценической полифонией.
энергией от Влюбленных, Недолюбившие встают во весь рост. На них надеты лишь
телесного тона комбинезоны, а на ногах, как и у другого тандема, – классическая балетная обувь. Начинается их
экспрессивный дуэт отчаянной ностальгии, тоски по былой жизни. Движения этого
изощренного, технически сложнейшего «адажио» изобилуют, прежде всего,
оригинальными акробатическими поддержками и позировками, выражающими
искореженность, вывихнутость их судеб. Словно зараженные колоссальной
позитивной аурой героев, и иная чета солистов тоже обретает право голоса. Их
пластические эволюции, благодаря вмешательству Ужаса войны, приобретают
непривычную конфигурацию – заостренную и вычурную. И вот уже обе пары ведут
параллельные «диалоги», а корифей по центру проводит свою автономную
танцевальную линию. Эмоционально-драматургическая кульминация композиции
насыщается яркой сценической полифонией.
2-е явление
«Память сердца» наполнено тревожной, мятежной музыкой. Здесь поставлена
протяженная вариация Ужаса войны, который в своем бешеном разгуле крушит все
вокруг себя. Интенсивные партерные и воздушные вращения молниеносно сменяются
каскадом агрессивно окрашенных прыжков, а движения рук при этом творят недобрый
шабаш, они наполнены жестами разрушения и злобы.
«Память сердца» наполнено тревожной, мятежной музыкой. Здесь поставлена
протяженная вариация Ужаса войны, который в своем бешеном разгуле крушит все
вокруг себя. Интенсивные партерные и воздушные вращения молниеносно сменяются
каскадом агрессивно окрашенных прыжков, а движения рук при этом творят недобрый
шабаш, они наполнены жестами разрушения и злобы.
С изменением
музыкального материала происходит преображение и внешнего вида героев
(Недолюбившие): он уже в гимнастерке защитного цвета, она – в юбке аналогичного
оттенка. Их чрезвычайно короткий дуэт расставания обрисован преимущественно
элементами пантомимной игры и движениями свободной пластики. Они все больше и
больше отдаляются друг от друга.
музыкального материала происходит преображение и внешнего вида героев
(Недолюбившие): он уже в гимнастерке защитного цвета, она – в юбке аналогичного
оттенка. Их чрезвычайно короткий дуэт расставания обрисован преимущественно
элементами пантомимной игры и движениями свободной пластики. Они все больше и
больше отдаляются друг от друга.
На
подмостках предстают трое – Ужас войны и Недолюбившие, каждый из которых имеет
свою обособленную пластическую тему. В этих трех одновременных монологах
активного, насыщенного толка, преобладают резкие и экспрессивные pas, рисующие
образ битвы, яростного столкновения. В финале данного эпизода Недолюбившие падают,
а Ужас войны утверждается в гордой позе могущества и торжества.
подмостках предстают трое – Ужас войны и Недолюбившие, каждый из которых имеет
свою обособленную пластическую тему. В этих трех одновременных монологах
активного, насыщенного толка, преобладают резкие и экспрессивные pas, рисующие
образ битвы, яростного столкновения. В финале данного эпизода Недолюбившие падают,
а Ужас войны утверждается в гордой позе могущества и торжества.
Вступает в
свои права 3-е явление «Исток». Звучат спокойные, одухотворенные мелодические
комплексы и стихи о мире и любви. Появляются Влюбленные в прежних одеяниях и
исполняют гармоничный, нежный дуэт взаимного большого чувства, в котором наряду
с новыми, современными движениями используются и элементы из арсенала
классического танца. В какой-то момент на второй план выходи преображенный
исполнитель Ужаса войны (образ Времени), накинувший на свой черный комбинезон
белую накидку. Вклинившись в дуэт Влюбленных, он обогащает его конфигурацию
более выпуклым и интенсивным по строю абрисом, очертанием.
свои права 3-е явление «Исток». Звучат спокойные, одухотворенные мелодические
комплексы и стихи о мире и любви. Появляются Влюбленные в прежних одеяниях и
исполняют гармоничный, нежный дуэт взаимного большого чувства, в котором наряду
с новыми, современными движениями используются и элементы из арсенала
классического танца. В какой-то момент на второй план выходи преображенный
исполнитель Ужаса войны (образ Времени), накинувший на свой черный комбинезон
белую накидку. Вклинившись в дуэт Влюбленных, он обогащает его конфигурацию
более выпуклым и интенсивным по строю абрисом, очертанием.
Наступает
финал балета. Под прекрасную, волнующую тему вереницей выходят юные артисты,
одетые во все белое, олицетворяющие ростки жизни. Их плавная и торжественная
фарандола завершается двумя разделенными между собой прямыми линиями,
параллельными рампе. Они, то лежа на спине, то сидя на коленях, своими трепещущими
конечностями – руками и ногами – изображают изгибающиеся на ветру стебли
растений. И вот, все участники ансамбля разом садятся на одно колено, руками
продолжая имитировать колыхание нивы. Тут появляются Влюбленные, соединенные в
мягком по линиям объятии. С разных концов сцены навстречу друг другу неспешно,
величаво идут Недолюбившие, как и в начале действия, в комбинезонах телесного тона,
но босые. Они хотят соединить свои протянутые вперед руки, но Время не
позволяет им это сделать. Ничуть не встревоженные, герои, сделав плавный круг,
грудью ложатся на колени Ростков жизни и вновь протягивают навстречу друг другу
свои вытянутые длани. Недолюбившие как бы летят поверх волнующихся стебельков,
так и не соединившись. Время в центре –
между ними – ногами и руками отбивает
тревожный пульс, вершит неуемный свой бег.
финал балета. Под прекрасную, волнующую тему вереницей выходят юные артисты,
одетые во все белое, олицетворяющие ростки жизни. Их плавная и торжественная
фарандола завершается двумя разделенными между собой прямыми линиями,
параллельными рампе. Они, то лежа на спине, то сидя на коленях, своими трепещущими
конечностями – руками и ногами – изображают изгибающиеся на ветру стебли
растений. И вот, все участники ансамбля разом садятся на одно колено, руками
продолжая имитировать колыхание нивы. Тут появляются Влюбленные, соединенные в
мягком по линиям объятии. С разных концов сцены навстречу друг другу неспешно,
величаво идут Недолюбившие, как и в начале действия, в комбинезонах телесного тона,
но босые. Они хотят соединить свои протянутые вперед руки, но Время не
позволяет им это сделать. Ничуть не встревоженные, герои, сделав плавный круг,
грудью ложатся на колени Ростков жизни и вновь протягивают навстречу друг другу
свои вытянутые длани. Недолюбившие как бы летят поверх волнующихся стебельков,
так и не соединившись. Время в центре –
между ними – ногами и руками отбивает
тревожный пульс, вершит неуемный свой бег.
Комментариев нет:
Отправить комментарий