Rashid Ahmedov Karacev 2013. PRESS on ballet GOOD AND EVIL

ГЛАВА  ПЯТАЯ

МАСТЕРСТВО

П

ятнадцатилетие «Камерного балета Баку» ознаменовалось также открытием при коллективе фирмы «Терпсихора», которая получила заказ от Посольства Германии в Азербайджане провести в республике празднование 100- смерти веского немецкого композитора Йоханнеса Брамса (1998).  

летия со дня смерти веского немецкого композитора Йоханнеса Брамса (1998). Так, в коллективе родился балет-симфония «Воспоминание о Манфреде».

Пытливый изыскатель, Рашид Ахмедов, отлично знакомый с творчеством этого крупнейшего мастера оркестрового письма, не случайно остановился именно на Третьей симфонии Брамса – чрезвычайно насыщенной яркими драматургическими событиями и наиболее «манфредовской» из всего цикла произведений этого жанра в творческой биографии гения. Дело в том, что артист уже давно, с юношеской поры,  работал над симфонией «Манфред» П. И. Чайковского, но финал этой вещи выходил за рамки его идеи. Вновь и вновь перечитывая драму Джорджа Байрона, кода представления ему виделась совсем иной, чем у великого русского композитора. Да и музыка Роберта Шумана к «Манфреду», не взирая на его восхитительную увертюру, не годилась для полномасштабной хореографической постановки. Поэтому, он искал симфоническое творение, «стыкующееся» с его замыслом. И каково было удивление режиссера-сценариста, когда он вдруг отчетливо понял, что любимейший его композитор написал драматическую симфонию, словно рожденную для балетного спектакля на тему Манфреда. 

На центральную партию хореографу не пришлось приглашать актера, он просто взял ее себе. Осталось совсем «немного» – силами подростков 12–15 лет, обучающихся в хореографическом училище, «поднять» одно из самых грандиозных сочинений эпохи романтизма – 3-ю симфонию Брамса, в данном случае, легшей в основу либретто по трагедии Байрона.

Хореография и мизансцены обретали плоть в офисе «Камерного балета Баку» на улице М. Мушфига, расположенном напротив Гимназии искусств. В летнюю бакинскую жару юные грации трудились до седьмого пота, создавая «ауру» альпийской стужи. И, когда спектакль был вчерне готов, коллектив обратился к руководству хореографической студии при Доме офицеров с просьбой предоставить ему исполнителей для массовых эпизодов и сцену для репетиций. Сама же премьера состоялась в Государственном Театре Юного Зрителя под Рождество 1997 года. Это стало возможным благодаря состоятельным спонсорам – Посольству Германии и нефтяным компаниям Texaco и Unocal. Премьера же на сцене Дома офицеров прошла спустя полтора месяца – феврале 1998 года также при поддержке нескольких солидных корпораций – Посольства Великобритании, а также коммерческих фирм – British Petroleum и Amoko.

 

Действию, как это нередко бытует в спектаклях труппы, предшествует зримое изложение либретто в лицах на просцениуме под звучащий текст диктора.

Балет дебютирует с явления «Альпийская баллада» (I часть). Занавес открывается с первыми же тактами симфонии, представляя живописный задник, на котором изображен серо-желтый скалистый пейзаж, освещаемый поочередно двумя цветовыми тонами – зеленым и красным. На среднем плане сверху свисают прозрачные занавеси, вызывающие ассоциации с перистыми облаками. Из всех кулис, поднятые на стулья, размахивают большими платками артисты, одетые во все черное. На самой сцене в аналогичных же костюмах, но украшенных светлыми драпировками-крыльями через плечо, сидят на полу, а затем встают и танцуют колдовской танец шесть корифеек (Духи рока).

Появляется и движется по авансцене возбужденный непогодой Манфред. Одет герой в шелковый костюм темно-бордового цвета со скромными  кружевами и жабо, а также в плотный зимний черный плащ, перчатки и шляпу с пером. Споря с разгулявшейся природой, вместе с тем, он отдается во власть охватившего его отчаяния. Техника виртуозного классического танца, обогащенного движениями модерн-данса весьма точно отражает сценическую ситуацию.

На пике эмоционального напряжения чернокнижник вызывает Фею Альп, – та является ему из-под центра задника в виде девы в розовом одеянии с распущенными волосами. Между протагонистами завязывается своеобразная борьба: Манфред пытается навязать ей свою волю, она же ему активно сопротивляется. Элементы свободной пластики смешиваются в этом дуэте-дуэли с мотивами академической образности. Апогей «ристалища» знаменует равновесие сторон, и демон, торжествуя, исчезает. Тогда колдун решает принять новые меры: приказывает явиться трем Паркам – богиням судьбы и Мнемозине – богине памяти. С их помощью он надеется вновь вызвать Фею Альп. И это ему вервь удается сделать, – дева вторично (на репризу экспозиции) показывается на подмостках, но уже в хламиде салатного цвета. На этот раз ее сопротивление было не столь бурным. И тогда озлобленный Манфред овладевает ею, а она гордо и смиренно готова выполнить его волю. Финальное же построение их пластического диалога парадоксально: танцовщик наклоняется вперед в позе модерн, а его партнерша кладет свою полусогнутую ногу ему на шею.  

В момент, когда происходит очередная смена цвета сценического освещения, вступает в свои права II часть – «Мистическая поэма».

Из кулис выходят знакомые зрителям шесть исполнительниц Духов рока, которые окружают героя, чертя подле него магический круг. Раздосадованный Манфред (уже во всем коричневом), сняв свой плащ, размахивает и хлещет им о пол, как бы взнуздывая и понукая их.

Но вот, под звучание лирической темы деревянных духовых инструментов, наконец, показывается Астарта – его бывшая возлюбленная, некогда погубленная им. Для встречи с ее призраком он постиг таинства волшебства, и с помощью Феи Альп проник в подземное царство, чтобы испросить у нее прощения. Отрешенная Астарта, одетая во все черное и распустившая волосы, неизменно ускользает от своего преследователя. Все его потуги напрасны: видение исчезает, не удовлетворив его просьбы. Здесь задействованы все исполнительские силы постановки, которые своими пластическими манипуляциями и построением мизансцен свидетельствуют о важности, значимости этого эпизода в рамках всего спектакля. Но не обескураженный чародей настойчиво преследует тень любимой, и, наконец, ему удается на миг поймать ее. Однако единения душ не произошло, и Манфред удручено опускается на одно колено, лаская только лишь бесплотный «астрал»; его ученость не помогла ему.

Без перемены декорации события перемещаются в иную плоскость (III часть «Притча изгнанников»). На знаменитую мелодию брамсовского лендлера выступает шестерка Духов рока, задающая пластическую тему. Ее подхватывают и развивают все солисты, включая и появившегося Манфреда. Герой переоделся в черный шелковый костюм с накидкой аналогичного тона, нахлобучив на себя красно-черный головной убор, одновременно напоминающий и клобук странствующего монаха, и колпак палача. Не найдя успокоения ни в общении с природой, ни в могуществе черной магии, он ищет ответы на свои вопросы в религиозном рвении.

На смену тематического материала предстает ключевой персонаж балета – Аббат в темной рясе с капюшоном, скрывающим черты его лица. Это Астарта является ему под видом анахорета, проповедующего истину. Движения действующего лица пространны и эмоциональны, в них сквозит усмиренная гордыня. Встревоженный Манфред резко и страстно потянулся к «святому отцу», испытывая потребность исповедаться. Их диалог, построенный на партерных поддержках и экспрессивной пластике, выражает мучительное согласие сторон. В порыве неистового благочестия герой страстно и горько прижимается к партнерше.

Через мгновение все исчезает, словно сметенное порывом урагана. Врываются звуки главной темы финала – «Патетическая ода» (IV часть), и тогда две корифейки Духов рока, они же Парки, начинают оживленную экстатическую пляску вокруг мага. Он же, преображенный в хищного коршуна с размашистыми черными крыльями, проводит свою пластическую линию. Элементы неоклассики, составляющие плоть их танцевальной «речи», подчас, обретают героические интонации. 

 http://youtu.be/23BU6-nsUVI