https://youtu.be/W_OozyyGi_IВ пору подготовки к 850-летию Низами Гянджеви, когда ставилась на его сюжет опера Солт-ана Гаджибекова «Искендер и Чабан», Р. З. Ахмедов задумал серию хореографических миниатюр под общим названием «Памяти Низами». Прослушав фортепианные альбомы Арии фа Меликова и Мусы Мирзоева, балетмейстер выбрал оттуда ряд пьес, призванные обрамить постановку, в среднем разделе которой использовалась прежняя композиция на музыку Акшина Али-заде. Замысел в результате творческих поисков выкристаллизовался в форме спектакля-ревю. Все новеллы обозр+ения объединила сквозная идея лирического осмысления духовного наследия великого поэта.
Премьерные показы прошли на сценах Азербайджанской государственной филармонии имени М. Магомаева и Оперной студии консерватории.
Выходит концертмейстер с нотами и садится за рояль. Следом за ней к микрофону подходит Ведущая в длинном черном концертном платье, которая приступает к деклама6ции стихов Низами. На авансцене появляется Поэт в темном восточном костюме, светлом халате и чалме, а затем делает несколько экстатических жестов.
1-ая строфа «Посвящение поэту» (на музыку А. Меликова). Занавес раздвигается. Сцена убрана в виде восточной гостиной с «кружевными» рамами окон. Две сказочные принцессы под неспешную, задумчивую мелодию поочередно, а потом вместе исполняют нежные, витиеватые по складу вариации. Их сменяет другая двойка танцовщиц, изображающих загадочные пери.
На оживленную, прихотливую тему новый дуэт Газелей продолжает сцену в гареме, где в томительном ожидании свидания коротают свои дни беспечные и праздные молодые женщины. В заключение явления все участницы ансамбля весело и примирительно резвятся в экспрессивном и страстном танце. Занавес закрывается.
На просцениуме показывается Ведущая, проникновенно вещающая строки поэта. Появляется Низами, который пламенно прижимает к груди обе руки, с надеждой озирается, ожидая приход возлюбленной. Но ее нет, тогда он посвящает ей свои любовные вздохи и мольбы собственного сердца.
2-я строфа «Газели»» (на музыку А. Али-заде). Распахивается занавес, представляя ухоженный сад в окружении легких колонн. Семь Газелей, переодетых в другие по крою и цветовому решению наряды, представляют победоносных, манких красавиц, каждая из которых исповедует свою историю. Пленительная череда их сольных выступлений под контрастные и+нтонации камерного оркестра создают возвышенную атмосферу привольного времяпрепровождения и сладостного соблазна. Появление поэта распугивает девушек.
Занавес -за его спиной закрывается, а в его прорези появляется Ведущая, возобновляющая свое выразительное выступление в очередной интермедии.
3-я строфа «Сокровищница тайн» (н а музыку М. Мирзоева). Распахнувшийся занавес открывает картину фантастического леса. Здесь три Газели, надевшие иные по линиям и цветовой гамме одеяния, играют роли избалованных и томных гейш. Они на звуки элегически ностальгической темы зримо представляют эпизоды своих былых приключений.
Новая тройка «жриц любви» под сумрачную, глубокую по настроению мелодию, словно ночные бабочки, призывно и маняще порхают по лесной опушке. При звуках финальной – воодушевляющей и гимнической музыки появляется Низами в паре с любимой. Все персонажи в едином порыве устремляются навстречу своей мечте.
«Музыкально-хореографиче¬скую драматургию представления слагали три новеллы,– сообщил рецензент спектакля в своей публикации «Строка лирической газели» в газете «Баку» за 27 июня 1991 года.– «Посвящение поэту», «Газели», «Сокровищница тайн», составившие вкупе контрастную и одновременно монолитную композицию… Уже первая часть спектакля прозвучала как эмоционально приподнятая «увертюра», лирико-драматическое введение в действие постановки…
В дальнейшем прихотливая мысль постановщика устремляется собственно в сферу творчества, сложения творцом своих воз-вышенных произведений. Олицетворяющие строки газелей шесть танцовщиц создали пленительные образы нежных «пери», неуловимо скользящих в призрачном полумраке под музыку вдохновенных фортепианных миниатюр А. Меликова «Раздумье» и «Скерцо»…
Завершающая цикл композиция «Сокровищница тайн» («Творчество») органично вписалась в насыщенный эмоционально-психологическими событиями сценарий концерта. Артистки в виртуозном, зрелищном танце показали лаконичную пластическую зарисовку. Вариации, дуэты и ансамблевые эпизоды танцовщиц-«гейш» являют собой набор остро притягательных элементов, способных вызвать подлинный интерес к этому самобытному произведению». ных элементов, способных вызвать подлинный интерес к этому самобытному произведению».
«В наш век «экологии культуры» и, в известном смысле, утери нравственных ориентиров так +важно опекать островки энтузиазма и творческого горения, время от времени дающих о себе знать на горизонте художественной мысли,– начинает свой анализ спектакля обозреватель газеты
«Молодежь Азербайджана» (11 июля 1991 года) в публикации «Не сотвори, душа, себе кумира». Наполненный настроениями лирико-драматического диапазона, по-восто6чному пряный танец на протяжении всей презентации как бы переливался различными эмоциональными состояниями: грустью, восторгом, раздумьем, оживлением…
Каждая артистка в этом камерном хореографическом произведении выступала в роли солистки, то «растворяясь» в едином пластическом потоке, то выходя на авансцену в качестве ведущей партию. Цвета их эффектных, нарядных костюмов – от классических черных, белых, красных тонов – до оттенков синего, сиреневого, розового – создали дополнительный смысл, мотив калейдоскопа. Балерины кружились и двигались сосредоточенно и по-женски вальяжно, мягко и выразительно. В их колдовском кружеве рук и ног чувствовалась тайна, как поэзия Низами.
Объединенные сквозной идеей лирического осмысления, через пластику и режиссерские построения, духовного наследия нашего великого поэта-земляка, они явились в определенном смысле субъективным «комментарием», откликом на бессмертные газели Низами».
«Спектакль словно дышит поэтичностью, какой-то испове-дальностью, ностальгическим лиризмом, насыщен подлинной духовностью,– читаем в материале «Выбор», увидевший свет на страницах газеты «Вышка» от 29 февраля 1992 года.– Р. Ахмедов собирается повторить его на одной из площадок нашей древней крепости, сделать из него фильм-балет».
Мечта режиссера сбылась: республиканское телевидение сняло балет-обозрение на видеопленку и не--однократно продемонстри-ровало его.
Это ревю, претерпев несколько постановочных редакций, стало своеобразным полигоном для экспериментов не только с пластикой и лек сикой балетного представления, но и с его формой, структурными особенностями, как раз характерными для синтетических хореографических произведений ХХ века.
«Времена года» (1993) – первый в творческом активе Рашида Ахмедова и «Камерного балета Баку» спектакль классического стиля, не считая его дипломной работы «В честь танца», в котором львиную долю второго действия заняло Grand pas из «Раймонды А. Глазунова – М. Петипа. Постановка на тему времен года, в которой главные партии се6зонов исполняли учащиеся хореографического училища, создана коллективом совместно с Детским театром-студией при Центральном доме офицеров и его тогдашним руководителем – заслуженным работником культуры Ниной Григорьевной Зайцевой. Это учреждение некоторое время являлось своего рода «малой сценой» Независимого общественного театра-студии «Терпсихора». На ней в разные годы были показаны многие произведения Р. З. Ахмедова – «Олимпийцы» и «Пульчинелла» И. Стравинского, «Помните!» А. Меликова и «В честь танца» на сборную музыку. Также здесь прошли миниатюры хореографа: «Мим – Нарцисс и Икар» С. Прокофьева, «Преодоление» Л. ван Бетховена, «Искания» Я. Варги, «Фаррука» М. де Фальи.
Инсценируя партитуру «Времен года», балетмейстер написал самобытный сценарий, в котором вместо прежней идиллической феерии претворяется идея сотворения мира («Зима»), когда подвластные создателю Стихии воплощают в жизнь его величественный замысел. Все части спектакля отражают целостную картину жизни, в которой человеческий индивидуум, всегда подчиненный неумолимому движению времени, иногда все же получает право высказаться в полный голос. Это происходит в финальной, самой важной части постановки («Осень»), в которой сходятся все сезоны, даря человеку счастье воздаяния за его труды и лишения, верность и любовь.
«Зима». Танцевальная интродукция («Сотворение мира») проходит на серебристом фоне задника и кулис, знаменующих космическое пространство. Бушуют Стихии, изображаемые солистом во всем черном и белом шелковом плаще. Танцовщик в мини-вари+ации на протяжно-напевную, холодноватую по характеру тему деревянных духовых являет свой лик, а затем во все стороны повелительно и грозно посылает мануальные жесты-приказы.
Послушные его воле (под сказочно фантастическую, поступательную по строю мелодию струнных инструментов), отовсюду появляются исполнительницы в белых пачках, символизирующие первоначальный хаос. После образования округлых по линиям по6строений, между которыми носится по кругу корифей, ансамбль создает и другие геометрические по форме мизансцены. Из разрозненных элементов постепенно при активном содействии Стихий происходит формирование гармоничных по очертаниям группировок. Достигнув яркой кульминации, напряжение музыкально-хореографической ткани резко спадает.
После паузы, когда раздаются игриво заостренные, колкие звуки деревянных духовых инструментов, предстает солистка – Зима, облаченная в удлиненные белые тюники, осыпанные блестками, и с серебристым «дождем» в волосах. Ее развернутое сольное выступление, идущее на фоне пластических «сугробов», напоминает беззаботные шалости и беспечные проделки Снегурочки. Затем коварная Зима вызывает Тучи – восемь танцовщиц в серо-голубых хламидах-сарафанах с прозрачными «крыльями» на руках аналогичного оттенка; они вальяжно и степенно передвигаются по пространству, то и дело, неспешно кружа и грузновато опускаясь на одно колено.
Характерный «постукивающий» оркестровый аккомпанемент сопровождает выход Снежинок, которые энергично резвятся, подпрыгивают и вращаются, при этом, постоянно рисуя замысловатые узоры из сплетений рук и ног. Совместные действия Зимы и белого кордебалета, олицетворяющие сцену метели, завершает это явление.
«Весна» приходит со сладостными, бурными переливами арфы, порождая возникновение лесно+й прогалины, на фоне которой исполнитель Стихий (в фиолетовой накидке позади своего черного одеяния) выводит Весну, одетую в розовую пачку и с розовым бантом в- волосах. С двух концов под синкопированные, резвые интонации прозрачного оркестра вылетают и соединяются в стаю Птицы в бело-синих костюмчиках. Весна, лидируя в данном фрагмен те, счастливо машет обеими дланями, как бы призывая и воодушевляя своих порхающих питомцев, которые суматошно вьют-ся вокруг нее.
«Лето». Без перерыва (attacca) эпизод пробуждения природы сменяется картиной полномасштабного и пышного ее расцвета. «Звенящие» вступительные аккорды, в которых выделяется тембр треугольника, выводят исполнителя Стихий (уже в зеленом плаще) в паре с солисткой – Лето в белых тюниках, по лифу и подолу усыпанных цветами, и те же символы украшают ее голову. Величавая, протяжная, широкого дыхания мелодия струнных инструментов представляет кордебалет цветов, которые, взявшись за руки, хороводом появляются в разноцветных платьях. В одеяниях синег6о и зеленого, розового и лимонного тонов они окружают ведущую артистку и как бы убаюкивают ее. Та же, плавно колышась и закрыв глаза, подпирает щеку обеими сложенными руками. Но вот появляются две корифейки в аналогичных костюмах, мешающие разомлевшему Лету отойти ко сну. Они вовлекают солистку в свои игры, которые поддерживает и весь ансамбль. Подобно легкому дуновению ветерка, выплывают Тучи и дополняют массовую сцену своей самостоятельной хореографической линией.
Проводится одухотворенная вариация солистки (в умеренном темпе с импровизационными по настроению интонациями кларнета) при участии двух корифеек. Ее сменяет общая кода на оживленную, напористую музыку, построенную на материале главной партии, поставленная в изобретательном, волнующем ключе танцевальной выразительности. Это явление привлекает и завораживает, своими живописно сочными и я-ркими пластическими образами.
Финальная часть «Осень» открывается вакхическим оркестровым allegro, в котором явственно ощущаются призвуки буб на. Солистка в желтом удлиненном платье, подпоясанном алым кушаком, подпрыгивая, выводит на подмостки вереницу исполнителей в прежних одеждах. Все солистки – времена года, каждая под свою музыкальную характеристику, друг за другом являют калейдоскоп сезонов в окружении собственного антуража.
Звучит проникновенный вступительный раздел поэтической вершины балета – волшебного, прон+зительного адажио. В четвертый раз на площадку выходит исполнитель Стихий, на сей раз – в красном плаще, поочередно вызывая всех «примадонн» и галантно приглашая их к танцу. Тут появляется Маленький принц – уменьшенная «копия» протагониста, но в черной накидке; он замещает его собой и исполняет со всеми солис6тками сезонов элегически возвышенный красивейший квинтет, представляющий собой впечатляющую кульминацию спектакля.
На репризу одной из тем первой картины захлопывается серебристый занавес, скрывая красоту окружающего ландшафта. Действие возвращается в русло философской проблематики, присущей началу произведения. Кружатся стаи грозовых туч и потоки ветра, выбегает Зима и ансамбль Снежинок, а появившийся исполнитель Стихий опять надел белый плащ. Но, несмотря на этот налетевший шквал, грозящий возможными напастями, уже никто и ничто не может остановить этот торжествующий карнавал бытия. После напряженных эмоциональных эволюций кордебалета в белом возникает завершающая мизансцена, объединившая всех действующих лиц, которые с надеждой тянут обе руки вверх.
В статье «Красотой засеять души» корреспондент газеты «Молодежь Азербайджана» за 5–12 июня 1993 года утверждает: «Рашид Ахмедов, вышедший на сцену в образе Стихий в черном облачении, по ходу спектакля будет менять только свои разных цветов накидки-плащи, символизирующие смену времен года. Его танец поражает эмоциональной наполненностью, острой отточенностью движений, особой пластической характерностью, – словом, действительно, стихийностью и полетностью. Старательные солистки смогли добиться многого. Их танцевальный узор верно передает особенности того или иного сезона, а композиционные сложности хореографа они воплощают с завидной для юных «прим» мастерством. Большой детский кордебалет (цветы и птиц+ы, тучи и снежинки, конькобежцы), задействованный в начальном и заключитель-ном эпизодах, покоряет внушительностью и мизансценической затейливостью постановки. Чувствуется рука опытного постановщика-балетмейстера».
В публикации «Станцуем «Времена года», вышедшей в свет на страницах одной из ведущих газет – «Вышке» от 12 июня 1993 года, отмечается: «Главную партию – Стихий с большим мастерством станцевал сам Рашид, искусству которого присущи изысканность и точность исполнения, умение вести за собой остальных артистов-новичков». Спектакль был снят на видеопленку фирмой «UNOCAL» и показан по республиканскому телевидению.
Комментариев нет:
Отправить комментарий